– Да, Дурнбад, ручаюсь, что «Неййли‑пеййли» запомниться мне надолго, – согласился я, опускаясь на свободное кресло.

– Ты настаивал, что сдюжишь принять на грудь больше любого гнома, а я оспаривал.

– И мы, конечно, устроили небольшую проверку?

– Ну да! И ты проиграл мне! Но сражался достойно! Где ты так научился заливать за воротник?

– У меня была бурная молодость, – отозвался я, переводя взгляд на изумрудные глаза. – Эмилия, те «Неййли‑пеййли», щекотка, шарики огня и волосы… Я… Прости меня, пожалуйста.

– Сама виновата, – отозвалась моя подруга тоном, по которому я понял, что она не держит на меня зла. Обрадованный этим, я принюхался к приятному запаху, исходившему из кружки, всунутой мне старейшиной войны. Мята и лимон? Я отпил терпкий напиток и, как по волшебству, мне стало легче. Воодушевившись возвращением жизненных сил, я взял с общей тарелки бутерброд с беконом и яйцо.

– Поражаюсь, что после всего этого у тебя ещё не пропал аппетит, – сморщила нос Эмилия. – Мне так вообще кусок в горло не лезет.

– То‑то оно и понятно, – засмеялся Дурнбад. – Шампанским после пива тоску разгоняет не каждая девица. Вы с Калебом стоите друг друга. А обнимались‑то как вчера! Вы случайно не сладкая парочка?

– Нет!

– Мы – друзья!

В один голос и почему‑то краснея, выпалили мы.

– Да? Ну, мне получается, показалось!

Старейшина войны бессовестно нам подмигнул.

– Они настолько давно приятельствуют, что стали уже как брат и сестра, – снял своим уверением неловкий момент Грешем. Затем он продолжил, обращаясь ко мне:

– Завалились вы, значит, сюда ночью не разлей‑вода и давай припираться, кто из вас лучше разбирается в хитросплетениях неведомого, у кого заклинания серьёзнее и познания шире! Уткнулись рогами, да так громко, что я вышел вас немножко успокоить. Так вы меня с ног до головы вином облили и подушками закидали!

– Серэнити рассказала мне в двух словах, что было дальше, – промямлил я, глядя на ухмыляющегося в бороду Дурнбада.

– Я это, покумекал в таверне да решил проверить, как вы нашли путь до своих комнат. Поднимаюсь на ваш ярус, а тут кругом крики, и шум стоит несусветный! Бегу, расталкиваю своих и вижу: мой брат по крови ничком на полу распростёрся, подруга его вся в ссадинах и ожогах, а мои родичи целой кучей над ними нависают! Хмель ударил мне по темечку, и я пришёл к выводу, что вас хотят убить. Раскидал того, второго, третьего, да на жрицу белую в пылу драки и наткнулся. Понимаете, рука у меня горячая, не остановился вовремя и прямо в глаз ей зарядил.

Дурнбад приложил ладонь к груди.

– Прости, Серэнити, бородой клянусь, что не хотел по тебе попасть!

– Осознавший ошибку – впредь не споткнётся, – без тени улыбки промолвила Великий инквизитор.

– Уже потом, когда все во всём разобрались, когда все друг перед другом извинились, а раны обработали, Эмилия завалилась спать на диван, Дурнбад лёг вон на то кресло, а вы удалились в спальню, сказав, что не веселились так с прошлого столетия, – завершил пересказ вчерашних приключений Грешем.

– Меня и правда, не так часто звали на вечеринки последнее время, – ухмыльнулся я.

– Надеюсь, что больше никогда и не позовут, – фыркнула Серэнити.

– Где‑где, а в Зарамзарате Калеба на посиделки пригласят всегда! – рассмеялся Дурнбад. – Не запамятуйте, что сегодня ближе к восьми грянет пир, посвящённый Жизни, Смерти и Богатству! Там пива и «Неййли‑пеййли» не будет, но марочное винцо подадут отменное! Я вам перед выходом из «Полной Вагонетки» дал с собой попробовать бутылочку, не дурное же?

– Им вчера было всё равно, что пить, лишь бы горело, – снова подковырнула Великий инквизитор.

– Думаешь, не распробовали на мутный глаз? Тогда придётся повторить дегустацию.

Старейшина войны, кряхтя, встал с кресла и направился к дверям.

– Увидимся, брат по крови!

– Подожди, а есть у клана Надургх библиотека или что‑нибудь подобное?

– Знамо, что имеется! Читальдум на третьем ярусе. Однако если ты плохо понимаешь письменность гномов, то там тебе делать нечего – на людском языке мы хронологии не ведём, только на лундулуме.

– Ну, кое‑что я перевести смогу и сам, а кое‑что помогут словари и учебники вашего языка, они‑то точно должны быть в архиве, – улыбнулся я.

– Ведь и то верно, – согласился Дурнбад. – Людей в читальдум не пускают, а о нашем побратимстве будет официально объявлено отцом лишь на банкете. Поэтому скажи стражникам у ворот, что зайти тебе разрешил лично я.

– Хорошо, спасибо!

Кивнув в бороду, старейшина войны вышел из зала.

– Пока вы, отравленные алкоголем, беспробудно спали, я прошлась по этажу и хочу сказать, что он огромен! Гномы выстроили подгорную твердыню впечатляющих размеров! Мне никогда не доводилось видеть ничего подобного! – сказала Серэнити, закидывая ногу на ногу.