Соскользнув с пригнувшегося снежного барса, я принялся массировать затёкшие голени. Как и я, другие наездники вкушали последствия продолжительной поездки. Грешем, вероятно, изрядно натёрший себе с непривычки бёдра, колодой плюхнулся на снег. Дородный Габба тут же этим воспользовался. Он без обиняков положил на грудь вампира свою клыкастую морду и зажмурил глаза. Растрёпанная Эмилия выпустила из рук обезумевшего Мурчика и, со вздохом облегчения, упёрлась ладонями в колени. Кот между тем попробовал забиться под корягу. Однако его пухлый зад отказался поместиться в укрытие, оставив тем самым серо‑жёлтые штаны на виду. Серэнити, немного пошатываясь, села на вздыбленный корень, пробивающийся прямо из горной породы. Я не удивился тому, что Великий инквизитор сразу присела – передвижение на лошади кардинально отличается от скачек на снежных барсах, к такому надо привыкнуть. Дурнбад расстегнул один из мешков и достал предварительно нарезанный хлеб и кусочки бекона. Разводить костёр гном не разрешил – нас могли заметить по поднимающемуся дыму, поэтому пришлось обойтись без чая. Грешем, как всегда, предпочёл откушать из своей бутылки.

– Эй, приятель, дай‑ка мне попробовать, что ты там пьёшь. А то я в этой спешке ничего не прихватил нам из спиртного.

– Мне кажется, оно скисло, – внезапно скривился Грешем. – Не хочу тебя обижать, но тебе оно не придётся по вкусу.

– Я всякую кислятину пил, – прицепился старейшина войны. – Мне всего‑то глоток сделать надо, в горле пересохло – жуть.

– Пожалуй, что не дам.

Дурнбад выглядел оскорблённым. Уперев руки в пояс, он, подбоченившись, подошёл к вампиру.

– Не люблю я жадных гномов, а уж людей и подавно. Подозрительный ты какой‑то, скрытный. Я следил за тобой вчера на празднике. Ты ковырялся вилкой в мясе, а в рот так ничего и не взял. Как ты можешь быть таким толстым, если совсем ничего не ешь, а?

– Это обидно и оскорбительно! Нельзя так открыто порицать людей за их болячки! – взъерепенился Грешем. – Я склонен к полноте, и даже малюсенький кусочек брокколи накидывает мне фунт. Чтобы избавиться от лишнего веса я вынужден каждодневно употреблять специальное вино с добавлением множества ингредиентов, которые обычному человеку могут обернуться свищом или язвой.

– Что человеку плохо, то гному хорошо!

– Ты отравишься!

– Враки!

– Нет, не враки!

– А я говорю, что враки! Твоё вино…

Перепалку прервало отдалённое эхо поющего рожка.

– Быстрее запрыгивайте на барсов! Мои сородичи близко! – закричал Дурнбад.

Схватив Снурфа под твёрдый панцирь, я вмиг оказался на Джизи. Серэнити, следующая, с успехом уселась на Норку. Грешему повезло меньше. Он споткнулся и кубарем повалился на своего тучного барса, которому не показалось это забавным. Габба зарычал и подвёл морду к лицу моего ученика: «Не надо так со мной! Укушу!» Чертыхаясь на свою неловкость, Грешем кое‑как взмостился на рассерженного представителя кошачьего семейства. Вроде всё, но – нет! Эмилия никак не могла вытащить забившегося под корягу Мурчика. Он втиснулся под неё целиком, однако выбраться обратно ему было так же сложно, как и залезть. После того как колдунья со всей силы потянула его за загривок, Мурчик перешёл с истошного мяуканья на угрожающее шипение. Мою подругу это не испугало, но, к сожалению, её потуги не приводили к должному результату – застрявший кот по‑прежнему находился в ловушке. Ситуацию разрешил Дурнбад. Отцепив боевой молот, он с размаху опустил его на повалившееся дерево. Бабах! Переломив ствол, гном бесцеремонно схватил извивающегося кота за заднюю часть. Такое в высшей мере некультурное поведение стоило Дурнбаду двух глубоких царапин на подбородке. Не обращая на них внимание, старейшина войны вручил Эмилии её питомца. Соскочив с Джизи, я помог подруге совладать с Норкой и разместить на ней Мурчика. Сколько мы потеряли драгоценных минут, рассаживаясь на спинах могучих кошек? Наверное, немного, однако заминка стоила нам дорого. Несясь во весь опор, к нам приближались гномы. Как они так быстро нас догнали? Не знаю. Мы помчались как ветер, но от преследователей уже было не уйти. Почуяв охвативший меня страх, Джизи ещё больше прибавил ходу. Снежная поволока россыпью колючих мошек застила мне глаза. Ничего не видя, я услышал сдавленный вскрик. Я оглянулся и с ужасом обнаружил, что мой ученик вывалился из седла. Дурнбад, частенько поглядывающий назад, тут же направил Клака на выручку Грешему. Повинуясь вожаку, снежные барсы повернули вспять. Первым, добравшись до барахтающегося в снегу вампира, старейшина войны выдернул его из сугроба.

– Габба! Луундук ваар’ ан дук! – донеслась до меня ругань Дурнбада бесстрашно вцепившегося в зашеек снежного барса.