– Ты о чём, Калеб? – рассердилась колдунья. – Он сходил налево, взял своё, а потом словно чаю попил: вывез младенца и его мать к границе Ноорот’Кхвазама! В снег! Только вдумайся, что эндориты могли сделать с беззащитным ребёнком! Догараг – бессердечный убийца, его слёзы – фальшь, и, извини, я не могу об этом молчать!

– Ладно, ладно, ты права! Я знаю, что ты добрая душа!

– Как бы дико это не звучало, но у нас принято урегулировать дрязги, связанные с честью, при помощи тайны и топора, – вмешался в разговор Дурнбад. – Если бы гномы Караза прознали, что их глава клана крутит интрижку со служанкой и тем более имеет от неё сына, то весь его род был бы опозорен. Всех родственников Догарага сослали бы на добычу руды, а его самого лишили бы титула и выгнали за пределы Трузда. Так что он, хоть и совершил непростительную ошибку, однако пожертвовал малым. Потому что супружеская измена у подгорного народа является одним из семи пороков, за который высокорождённому полагается суровое наказание.

– Просто под юбку не надо лезть, чтобы не идти ни на какие жертвы! – ответила Эмилия, гневно раздувая ноздри.

– Дети не должны страдать из‑за пороков родителей, – поддержала мою подругу Серэнити. – Однажды я совершенно случайно стала свидетелем того, как женщина скинула нежеланного младенца в сточную яму. Я вытащила малышку, а потом поволокла ту безумную в кельи инквизиции, где щипцами…

– Серэнити, прошу тебя, хватит! Я не хочу об этом слышать! – взмолился я. – Мы уже у порога харчевни. Давай не будем портить друг другу аппетит подробностями истязаний. Моё воображение может помешать мне насладиться трапезой.

– Я и не подозревала, что у тебя такой впечатлительный желудок, – приподняла бровь Великий инквизитор.

– И не только он, – отозвался я, устало садясь за стол.

Издалека увидав Грешема, хозяйка выронила поднос с чашками. Она сдавленно вскрикнула и, держась за сердце, сползла по стенке. Горячий картофель весело шлёпнулся на каменный пол. Найдя там прибежище, он поманил к себе усы моего оголодавшего питомца. После того как Серэнити вернула женщину в сознание, Дурнбад принялся ей терпеливо втолковывать, что мой ученик – не вампир, а всего лишь видоизменённый магией человек, который её есть ни за что не станет. Кое‑как отойдя от шока, хозяйка вновь подала нам ужин. Она поставила угощения на краешек стола, а затем тут же удалилась. О, долгожданная еда, я приветствую тебя! Наши челюсти взялись исполнять положенную им службу. Следя за тем, как старейшина войны уплетает баранью отбивную, мой ученик предлагающе поднёс свою бутылку к его стакану.

– Так как насчёт бокальчика вина, господин гном? В этот раз оно не кислит, и я готов разделить с тобой его букет.

– Уж точно не надо. Дай, кстати, ты попробовать мне его раньше, то я бы разбираться не стал – размазал бы тебя молотом, да и всё тут, – прорычал Дурнбад, не оценив юмора.

– Теперь понимаешь, почему я так изворачивался, когда ты уламывал меня поделиться спиртным? Я не хотел быть раздавленным! – улыбнулся Грешем, притягивая к себе тару.

– Угу.

– Дурнбад?

– Что такое?

– Сейчас и я хочу тебя кое о чём попросить.

– Надеюсь, речь пойдёт не о моей крови?

– Нет, совсем нет!

Мой ученик растянул полы своей мешкообразной одежды.

– Видишь? Ходить так не слишком удобно. Штаны и кофту надо ушить, а для этого мне потребуется иголка и нитки.

– И я тут при чём? Думаешь, под моей бородой скрыт игольник?

– Опять мимо. В твоей великолепной бороде игольника точно нет, зато у нашей хозяйки он наверняка имеется. К чему я клоню – не будешь ли ты столь любезен попросить его для меня?

– Сам попроси, – буркнул гном, усердно работая вилкой и ножом.

– Но я не знаю, как говорить на вашем языке! – отозвался Грешем, удивлённо прижимая заострённые уши к макушке.

То ухо, отбитое в Эльпоте, было на месте!

– Горы и недра! – воскликнул Дурнбад, откидывая столовые приборы и возводя глаза к потолку. – Кровун, ещё пару часов назад бывший Грешемом, обращается ко мне за помощью! Кровун! И я его не убиваю! Даже напротив – мирно беседую с ним и вспоминаю, как чуть не хлебнул крови! Что со мной происходит?!

– Да ничего с тобой не происходит, – покачал головой вампир. – Во‑первых, я и сейчас Грешем, а во‑вторых, мы же уже решили: я – твой друг, а друзей, как известно, не лишают жизни только из‑за того, что они вдруг меняют цвет волос или длину ногтей.

– Со временем ты притерпишься к нему, – пообещал я. – Грешем – не такой, как остальные вампиры.

Старейшина войны тяжело посмотрел на меня.

– Мы братья по крови, Калеб. Я тебе верю и только поэтому, хоть это и чокнутая затея, попробую принять твоего ученика таким, каков он есть.

– Спасибо, Дурнбад, большего мне и не нужно.

– Так что там с моим малюсеньким желаньицем? – вкрадчиво напомнил Грешем.

– За твоими нитками я не пойду.

– Тогда я сам схожу к хозяйке и поведаю ей о своих нуждах. Научи меня, как правильно изъясниться по‑вашему.

– Да ну?