Проснувшись, я уловил настойчивые песнопения желудка. Я хотел есть и пить. Хорошо ещё, что в задней части тачанки располагалась как бы миниатюрная комнатка для прочих естественных потребностей… От скрюченной позы, в которой я сидел, у меня ныли спина и шея. Конечно, лучше терпеть затёкшие конечности, нежели пробираться между ледяными пиками гор, однако я предпочёл бы избежать и того и другого. Когда движение тачанки замедлилось, я посетил причудливую уборную, а потом вытащил из сумки бутылку вина и кусочек хлеба. Сделав несколько глотков прямо из горла, я передал бутылку Эмилии. Пока пила, колдунья пролила несколько капель на Мурчика, который растянулся у неё на коленях. Недовольно посмотрев на хозяйку, кот принялся слизывать с шерсти бордовую россыпь. Всем своим видом его морда говорила о том, какой гадостью мы себя пичкаем. Покончив с чисткой, Мурчик высунул язык и уставился на меня. Я высунул ему язык в ответ.

Глава 20. Зов крови

Секунды складывались в минуты, минуты в часы, часы в дни, а те в недели? У меня всегда сбивается ориентир времени, когда я не вижу, в какой точке на небе находится солнце или луна. Я то засыпал, то просыпался, то ел, то негромко болтал с друзьями. Я почти успел привыкнуть к постоянной тряске, как вдруг начался самый большой спуск за всю нашу поездку. Разгоняясь, тачанка дребезжала, дёргалась и норовила соскочить с проложенных под нею рельсов. Освещающие путь фонарики превратились в одну светлую линию. Никогда прежде я не мчался на лошади так быстро, как летели мы теперь. Обезумевший ветер пытался сорвать с меня лицо и уши. Жуть какая! Достигнув максимально низкой точки, мы подпрыгнули, а потом погнали наверх, постепенно сбавляя скорость. Неожиданно тачанку сотряс мощный толчок. Я испугался, что мы врезались в торчащие отовсюду кристаллы, и приготовился к падению с высоты. Но нет. Наша вцепившаяся в поручни компания продолжала неспешно катиться вперёд. И вот, спустя не пойми, сколько и чего, под днищем что‑то истошно заскрипело. Нестройные качания туда‑сюда. Остановка! Передняя загородка тачанки с шумом упала на камень – облако поднявшейся пыли первым приветствовало нас в неизвестном городе.

Мы высвободились из верёвок и, покинув тачанку, уселись сверху вороха мешков – сил стоять у нас не было. Шарики света на потолке тускло поблёскивали разными цветами. Где мы? Кому принадлежат эти Залы Странствий? Я повертел головой – слева и справа ряды тачанок уходили вглубь. Куда идти, или, может, быть ехать? Маленько переведя дух после столь необычного путешествия, Дурнбад поманил нас пройтись вдоль древних механизмов. Я сотворил три зелёные сферы и потопал за ним. Гном счищал с медных табличек вековечный налёт и читал выдавленные на них названия городов.

– Зарамзарат! – объявил старейшина войны.

– Твой дом, – кивнул я.

– Давненько в него не ходили тачанки, – хмыкнул Дурнбад.

– Может ещё наступят золотые деньки, и Залы Странствий Надургха вновь наполнятся торговыми экипажами, – улыбнулась Эмилия.

– На моем веку такому не бывать.

– А вдруг.

– Исключено, – отозвался гном. – Сейчас кланы не доверяют друг другу, и я считаю, что правильно делают. Гхага кое‑как остужает те или иные горячие порывы, но за всем не углядишь, и периодически случаются конфликты, которые выливаются в локальные войны. Нет, без единой власти тачанки станут лишь средством уничтожения.

– Вам нужен король, – утвердила Серэнити.

– Не просто король! Он должен быть из рода Надургх!

– А если он не будет принадлежать к вашему племени? – вскинула бровь Великий инквизитор. – Что тогда?

– Голова с плеч, – рассмеялся Дурнбад.

– Приму это за шутку.

– Думай так, но Будугай любит звон оружия.

– Тогда вам никогда не обрести нового правителя.

– Про что я и толкую.

– Эй, смотрите! – крикнул Грешем, указывая на арочный свод. – Там лестница, а над ней руны!

Глаза вампира! Как они остры! Прежде чем увидеть, о чём говорит мой ученик, я отмерил шагов тридцать. Видимо, то подъём в город. Остановившись перед кучей мелких порожков, Дурнбад сощурился.

– Посередине скол – перевести невозможно, – уведомил гном, задумчиво рассматривая растрескавшуюся вязь иероглифов. – Первая буква точно «я», вторая «в», а вот последняя толи «т», толи «г».

– Яварх? – с надеждой в голосе осведомилась Эмилия.

– Может он, а может и не он.

Дурнбад почесал бороду.

– Ныне в Будугае крупных городов начинающихся с «яв» нет.

– Значит мы в обиталище какого‑то погибшего клана, – предположил я.

– «Яв» «яв» «яв», – забормотал Дурнбад, – Явмарт? Он обрушился ещё при короле Шдуфре и не был восстановлен. Отпадает. Яввнархг? Слишком незначителен для того, чтобы иметь Железный Путь. Явхог? Он? Допустим. Явмиит? Тоже допустимо. Ну и Яварх, в принципе.

Гном обвёл нас взглядом.

– Да. То либо Яварх, либо Явмиит, а то и Явхог или любой другой неведомый мне город.

– В общем, шанс, что мы очутились там, где нужно, есть? – подтолкнул к выводу Грешем.

– Небольшой.

– Тогда, чтобы удостовериться предлагаю обойти оставшиеся тачанки и просмотреть все таблички.

– Мыслишь верно, брат по крови, – пробасил Дурнбад. – Однако как ты сам видел, многие указатели истёрлись, и не понять, куда они ведут.

– И всё же давайте поглядим.

Я выставил указательный палец вдаль.

– Начнём с того края.

– Да хоть с этого, – рассмеялся старейшина войны. – Здесь все края в нашем распоряжении.