Я между тем разглядывал остров. Полукольцо невысоких скал защищало сушу от приливов моря. Длинная полоска мокрого песка терялась среди голых деревьев, над которыми кружилась стайка пронзительно кричащих чаек. Возле каменных утёсов застыл потрёпанный остов корабля, напоровшегося на рифы. Корма судна скрывалась в толще пенных кудряшек, а переломанный нос смотрел на солнце. Какой‑то искатель приключений вытянул из колоды не ту карту. Мог ли он избежать своей судьбы? А я? Что ожидает меня? Задумчиво уставившись на облака, я понял, что дрожу и стучу зубами. Отлов Грешема измочил меня до нитки, и ледяной ветер лишь усугублял незавидное положение. Так! Подождите! Та фляга с упавшей пирамиды придётся сейчас очень кстати! Вынув из сумки матовый непрозрачный сосуд, я на свой страх и риск приложился к его содержимому. Однако на язык попало вовсе не спиртное – твёрдые зёрнышки засыпали моё горло. Хорошо, что я ничего не проглотил. Тьфу! Что это такое? Я высыпал содержимое фляги на дно лодки. Россыпь блестящих отшлифованных камушков смешалась с налетевшим снегом. Дурнбад оторвался от гребли, чтобы поднести одну горошину к глазам.

– Алмазы. Идеально чистые, – подтвердил мою догадку старейшина войны. – В таре то оказалось кое‑что получше, чем виски, да, брат по крови? Находка, достойная короля!

– Откуда у тебя эта бутылка? – вскинула брови Серэнити. – Её содержимого хватит на много, очень много добрых дел!

– Я случайно подобрал флягу среди пустых склянок на «Клинке Ночи». Мне подумалось, что в ней будет ром или портвейн, вот и прихватил с собой, – ответил я, пожимая плечами. – Мне алмазы не нужны, если хотите, забирайте себе.

– Ты часом не заболел? – нахмурился Дурнбад. – Кто, будучи в здравом уме, откажется от такого богатства?

– Что мне с ним делать? – улыбнулся я, заталкивая камушки обратно в сосуд. – Окружить себя роскошью и слугами? Нет, это не по мне. Я – маг, и сокровища для меня нечто иное. Уединение и изучение колдовских наук – вот, что мне по‑настоящему дорого.

– И ты отдаёшь её нам? – ещё раз осведомился Дурнбад.

– Да, берите. Я уверен, что вы найдёте алмазам должное применение.

Поколебавшись, гном и спрятал запечатанную флягу к себе за пазуху.

– Ты предлагаешь только нам, но в той лодке плывут ещё два твоих друга – им тоже будет причитаться. Когда разберёмся с Десницей Девяносто Девяти Спиц, то разделим богатство поровну. Надеюсь, что к тому моменту ты одумаешься и захочешь иметь не только место, где будешь пускать искры и читать книги. Вместо этих лохмотьев тебе бы очень пригодилась новая мантия, а портные, как водится, бесплатно не шьют, – заявил старейшина войны. – Я, так и быть, возьму у тебя флягу, но только для того, чтобы ты её ненароком не посеял. За вашим братом колдуном нужен глаз да глаз.

Мне показалось, что Великий инквизитор как‑то странно посмотрела на гнома.

– Урах претит мне обзаводиться излишним обилием, поэтому свою долю я потрачу на бедных. Каждый брошенный ребёнок в Иль Градо узнает, что такое хлеб и тёплая постель.

– Тогда пускай моя часть алмазов достанется тебе, – кивнул я. – Я знаю, какого это – расти на пустой желудок и не иметь крыши над головой.

– С каждым днём ты удивляешь меня все больше и больше, Шаттибраль… Ты – адепт Тьмы, но ты не такой, как все, кого я встречала.

Великий инквизитор сжала амулет Ураха.

– Я помолюсь за то, чтобы твоя щедрость не осталась незамеченной.

– Спасибо! Приятно знать, что перед небесными силами за меня есть кому замолвить словечко.

– Святые смотрят на твои деяния.

– Тогда им точно известно, что я – хороший парень!

– Твоё насмешливое отношение к религии не даёт тебе встать на путь духовного очищения, – вздохнула Серэнити, откидывая мокрые волосы за спину.

– Жаль, что я не собираюсь меняться.

– Думаю, дыба заставила бы тебя изменить взгляды на жизнь.

– Конечно, под воздействием этого устройства и ему подобных, любой, даже самый закоренелый преступник, будет кричать о том, что от него хотят услышать. Причём кричать громко! – поспешил согласиться я.

– При проведении допросов с пристрастием сердце Ордена Инквизиции скрипит и содрогается от жалости, но суровые времена требуют суровых методов. Если мы ослабим хватку, то зло восторжествует.

– Звучит как‑то мрачно.

– Сейчас чёрное правит белым, однако так будет не всегда. День возобладает над ночью.

– А пока раскалённые прутья продолжат клеймить еретиков.

– Сарказм обнажает душу.

– Моя душа в порядке.

– Напротив, она страдает и ищет покаяния.

– Я этого не чувствую.

– Ты просто не хочешь чувствовать.

– Меня ведёт Вселенная, а не Боги.

– Но ныне только Всеотцу подвластно спасти мир. Может он и есть твоя Вселенная, да только ты об этом не догадываешься, да?