– Ты задала вопрос, требующий размышлений, – отозвался я, уносясь мыслями в правду, открытую мне Эмириус Клайн. Урах, он же безумный Князь Десницы Девяносто Девяти Спиц, лживый Бог, использующий обращённые к нему помыслы, надежды и сомнения ради грязных игр и интриг. Наверное, Урах улыбается, когда пахарь возносит ему хвалу за обильный урожай, а на следующий день громко смеётся, потому что все посевы за ночь сжирает саранча. Пример, конечно, выдуманный, но… разве так не происходит? Люди – это всего лишь инструмент, который не даёт заскучать кукловоду, пока эпоха сменяет эпоху. Значит, мы в плену? Все или только избранные? На кого распространяется божественное внимание? Вопросы, вопросы и ещё раз вопросы. Они не дают мне покоя и, вероятно, ещё долго будут терзать мой разум. Хотя, постойте. Почему это я воспринял на веру всё, что мне сказала Матрона Тьмы? Почему я безоговорочно согласился с тем, что Урах одобряет разрушение и смерть? Почему я сразу перевернул медаль блёклой стороной? Вернём глянец обратно. Жрецы Братства Света врачуют раны магией. Откуда они черпают свою силу? Из Таинства Всеотца. А герои? Я знаю десятки легенд, где они просили помощи у Ураха, обретали её, а затем счастливо доживали свой век. Ну не может быть всё сплошным обманом! Это не укладывается в рамки моего восприятия! Как мошка, бьющаяся об окно, я пытаюсь осмыслить Замысел Вселенной и чем больше нахожу ответов, тем больше запутываюсь.

Корма ударилась о песчаное дно. Дурнбад откинул весла и соскочил в море. Ухватившись за нос лодки, гном подтащил её к берегу. Грешем и Эмилия, успевшие вперёд нас достигнуть острова, уже закидывали на плечи рюкзаки. Мурчик хмуро мялся лапками по зелёным водорослям, раскиданным вдоль берега. Прежде чем спрыгнуть в воду и подсобить Дурнбаду, я предварительно снял сапоги. Они, конечно, и так мокрые, но выжимать их второй раз за час мне не хотелось. Серэнити накинула на плечи меховой плащ. Она предпочла остаться сидеть и доверить нам сделать мужскую работу. Когда лодка оказалась на суше, я помог Великому инквизитору выбраться на песок. Рядом весело защёлкал жвалами подползший Снурф. Ему в клешни попалась взбухшая медуза. Видимо, мёртвая. Пошевелив усами, таракан признал её пригодной к употреблению. Ом‑ом‑ом! Прозрачное тельце стало пропадать в утробе моего любимца. Дождавшись, когда Снурф откушает, я пошёл в сторону выбеленных солью деревьев.

– Эй, там тропа!

Остроглазый Грешем показал когтём направо. Мы присмотрелись. Среди голых стволов осин и папоротников пролегала узкая линия, вымощенная прибрежным камнем. Повернув в указанном направлении, наша компания потопала к началу дороги. Шириной не более трёх футов, черта уводила вглубь редкой посадки. Она шла то зигзагом, то дугой. Одолев несколько вогнутых ложбинок, мы наткнулись на ракушку невиданной величины. Что за моллюск таскал её на себе?! Изгибы раковины отливали перламутром. Её нутро имело дыру, ведущую куда‑то вниз. Я наколдовал парочку шариков света. В их сиянии из покрова тьмы вырвались очертания лестницы.

– Ну и домик у Цхевы! – сказала Эмилия, оглядывая причудливые спирали.

– В морском стиле, – отозвался я. – Колокольчик кто‑нибудь видит?

– Ни колокольчика, ни коврика для ног, – хмыкнул Дурнбад. – Наверное, здесь любят внезапных гостей.

– Если учесть, что порожки, скорее всего, сделаны из скреплённых между собой костей, то можно предположить, что ты прав, – ответил я, рассматривая белёсые бруски.

– Не люблю я вот так вот без приглашения заявляться на ланч, – вздохнул Грешем.

– Кто бы говорил, – улыбнулся я.

– Нет, я серьёзно!

– Придётся на этот раз переступить через свои принципы, – отметила Серэнити, двигаясь вперёд. – За мной!

– Почему я уверен в том, что этот непререкаемый тон отпугивает от неё потенциальных ухажёров? – пробормотал Грешем, следуя позади меня.

– Думаешь? – обернулся я. – Может быть, она иногда ведёт себя немножечко по‑капитански, однако если брать картину в целом, то в институте семьи это подчас ценное качество.

– Чего?

– Ну, ты и она, романтический вечер, неожиданно вспыхнувшая страсть…

– Смешно – меры нет!

– Нет, ты покумекай над этим.

– И вы тогда тоже.

– О чём вы там шепчитесь? – спросила Эмилия.

– Да так, о том о сём.

– Фу, старый гриб, что за секреты!

– Мужские!