Серэнити между тем отодвинула нехитрую мебель к стенам, а Грешем запер дверь и проверил окна. Безопасность превыше всего! Пользуясь случаем, передохнём сегодня здесь, а с рассветом двинемся дальше. Эмилия предложила перекусить. Я обернул её одеялом, за что получил улыбку и кусок сушёного кальмара. Фу! Чистая соль! Пить! Грешем учтиво передал мне фляжку. Я поблагодарил его, после чего сделал глоток. В рот мне попала совсем не вода. Ого, как сочно! Я округлил глаза. Вдруг желудок нестерпимо сдавило. Через секунду меня стошнило на крутившегося рядом Мурчика. Кровь потекла по полосатым штанам. Кот принялся испуганно отряхиваться. Брызги раскрасили белые волосы Серэнити в красную крапинку. Сердито посмотрев на моего ученика, она достала платочек.

– Зачем ты дал Шаттибралю выпить из своей бутылки? Ждёшь не дождёшься, когда он превратится в такого же монстра, как ты?

– Мне показалось, что учитель больше не можете употреблять обычную пищу, – ответил вампир, виновато глядя на меня. – Его так крючит…

Серэнити швырнула в Грешема пробкой.

– От твоего пойла любого скрючит!

– Я ценю твою заботу, однако я ещё в состоянии жевать картошку, – отозвался я отплёвываясь.

– Осталось недолго, – уверил вампир. – Вы бледнеете. Глаза меняются. Организм перестраивается.

– Я знаю, но пока… Пока я форме. Не надо мне подсовывать свою фляжку. Договорились? Я сам попрошу её…

– Хорошо. Только скажите!

– Мерзость какая! – воскликнула Серэнити.

– Не мерзость, а необходимость, – не согласился мой ученик, закручивая во флягу пойманную пробку.

– Мне противно это слышать!

Начинающуюся перепалку прервал сильный стук в дверь. Мы настороженно переглянулись. Кто это решил проведать векового скелета? Выгнав из головы все мысли, я сосредоточился на заклинании «Льда». Снежная сфера закружилась над перчаткой. Забарабанили с удвоенным усердием. Крадучись, Серэнити подошла к дверному проёму. Булава над головой. Я знал эту позу, великий инквизитор приготовилась к сокрушительному удару. Грешем слева, Эмилия и Дурнбад справа. Я занял позицию за опрокинутым комодом. Скрип дверной ручки, сквозняк… Это произошло так быстро, что я даже охнуть не успел! Минуя запоздалую атаку Серэнити, за стол шмыгнуло существо. Вернее, не существо… На стуле подле скелета уселась старая сморщенная старуха. Она обвела нашу компанию маслянистыми глазами, а затем пронзительно высоким голосом заявила:

– Я – Фчифчи, а вы – гадкие разбойники и воришки!

– Позволь мне…

Меня перебил Дурнбад. Он пророкотал:

– И что же мы украли у тебя, карга?!

– Украли! Украли! Вы, гномы, от природы куркули, вечно тянете, что криво лежит! – визгливо ответила Фчифчи.

– Не смей хаять подгорный народ! – прогремел старейшина войны, выпячивая грудь колесом.

– Вот и смею! Вот и смею!

Старуха раздалась сумасшедшим смехом. Она так гоготала, что у неё изо рта вывалилась няжняя челюсть. Возвратив потерянную часть тела на прежнее место, Фчифчи обратилась ко мне:

– Верни то, что взял у Джейкоба, выскочка‑волшебник! Без спроса! Без спроса! Это мой подарок! Ни Джейкоб, ни я не давали тебе позволения забирать его себе!

– Ам… Ты говоришь об этой вещице?

Я достал из сумки коробочку с пузырьками.

– О ней, колдунишка, о ней!

Выхватив коробку из моих рук, Фчифчи засунула её обратно в растопыренные суставы Джейкоба.

– Отойдёшь на пять минут – воды набрать, а он тут как тут! Грабит тебя среди белого дня! Уверена, что всему виною блестящий гном! Подбил дуралея на худое дело!

– Что?! Я?!

Дурнбад угрожающе набычился.

– Что ты ерепенишься?! Что басишь?! Он сам! Не ты! Гномы – не такие! Гномы – рудокопы! Гномы себе на уме! Гномы – пройдохи и жулики!

Серэнити стиснула локоть закипающего Дурнбада, а Фчифчи замахала на меня желтоватой салфеткой.

– Почему ты тянешь в карман чужое? Да потому, что в детстве тебе во всём отказывали! Стыд и позор твоим родителям! Воспитали, невесть кого! Пороть надо было тебя и поощрять! Поощрять и пороть, но больше пороть, нежели поощрять!

– Я думал, что коробочка ничейная, – смущённо отозвался я.

– Ну да, ничейная, на блюдечке тут лежит – бери, кто пожелает!

Фчифчи злобно ударила пяткой по полному ведру, которое принесла с собой.

– Она чистая? – полюбопытствовала Эмилия.

– Хочешь умыться, замарашка? И не проси! Тебе одного ведра не хватит, здесь сотня нужна!

Моя подруга улыбнулась.

– Ладно, не буду, но взамен ты мне кое‑что расскажешь.

Старуха исполнила губами непристойную трель.

– Лисица тебя выносила! Рассказать? Да, расскажу! Мне интересно то, что тебе интересно!

– Твою воду можно пить?

– Ещё бы! Только она не про тебя!

– А где ты её берёшь? Насколько нам известно, Мухоморка сейчас не пригодна для питья.

– Я хожу к Древнему Источнику.

– Он находиться где‑то за Лесом Скорби? – спросил я.

– Сдурел ты, что ли? Я – пожилая женщина! Отправляешь меня, невесть куда! Туточки он, неподалёку.

– Тогда почему твой Древний Источник не отравлен?

Смерив меня подозрительным взглядом, Фчифчи принялась ковыряться в носу. Появившуюся из ноздри зелёную козявку, она вытерла об ножку стола.

– Не отравлен для меня.

– А для других? – не отставал я от старухи.

– Кого ты имеешь в виду? Бобров? Перепелов? Каракатиц?

– Людей.

– Что – людей? Мне не нужно никаких людей! Я самодостаточна! Да, Джейкоб! Я и без тебя проживу! Пустомеля!