Ворожея опустилась на карачки, после чего по‑рачьи перебралась в сторону. Проход в Оплот Ведьм испускал загадочный дым. Пожав плечами, я перешагнул широкий порог – за ним начиналась лестница. Мелкие ступеньки, базальтовые балюстрады, на возвышенностях плывущие в тумане плато с ротондами… Сами собой ноги несли меня вверх и вверх. За стволами выпирающих башенок мелькали мистические огоньки. Это глаза живой полутьмы или шарики света? Чьи это очертания? Видения? Тени? Магия этого места велика. Она проникает сквозь плоть, шуршит древними заклинаниями, впитывается и отдаёт Вселенские экстракты. От этих ощущений становилось не по себе. Не идём ли мы прямиком на заклание? Вторые ворота растаяли в воздухе. Пряча лица в балахоны, рядом проскользнули две ворожеи. Их туники исчезли в иззубренной нише. Ступеньки сузились. Вершина представляла собою двор с колоннами, упирающимися в треугольную крышу. В её глубине, перед золотыми створами, расположились мраморные троны, а на них худые, как смерть ворожеи. Подул ветер, и троны пропали – стража пропустила нас дальше. Там, где сверкало золото, теперь зияла дыра. Проём дышал приторным ароматом разложения. Эмилия зажала нос и вопросительно посмотрела на меня. Покачав головой, я зашёл вовнутрь. Пещеру, переделанную под зал, пронизывали мириады светящихся крупиц, так выглядит ночное небо в безоблачную ночь. У геометрических фигур, созданных из эфира, ожидала ворожея. Не вставая на ноги, она жестами повлекла нас за собой. Коридор, а за ним арки, арки, арки. Стараясь не наступить на проводника, я с интересом оглядывался. Убранство комнат состояло из несметного количества цветов, грибов, папоротников и карликовых деревьев. Оплот Ведьм хранил в себе невообразимый сад! Он цвёл тысячами нежных бутонов, но всё‑таки не мог заглушить запаха вездесущего тлена. Я прошёл мимо застывшей ворожеи. Синие губы, почерневшие ногти, сбитые в кучу волосы, брызги на недвижном челе. Она умерла у крохотного фонтанчика. Почему её никто не заберёт? Часто ли здесь такое происходит? Как в Оплоте Ведьм поступают с усопшими? Их хоронят? Сжигают? Бросают? Пока я размышлял, анфилада переросла в туннель, который завершился тупиком с парящими табличками. Ворожея перевернулась на спину. По мановению когтя к ней слетелись пять табличек. Морщинистая ладонь приложилась к чистой поверхности – проступили руны. Таблички слиплись, а затем прислонились к тупику – стена померкла, за ней проявился зигзагообразный ход. Его извивающуюся дорожку покрывали лепестки белокрыльника.

– Свечи горят. Идите, – промолвила ворожея.

И мы пошли. Из пространства появились прямоугольники, которые преобразились в глухой камень. Назад пути не было. Мне показалось, что я услышал плач. Дурнбад насупился и многозначительно положил перчатку на рукоять молота. Я разделял его тревогу. По мере того, как мы продвигались вдоль заросшего мхом коридора, нам все лучше становился виден маленький огонёк. Он разрастался и, в конце концов, превратился в огромную свечу, висящую над потолком амфитеатра. По его высоким бортам, которые я оценил в три человеческих роста, были расставлены десятки скрюченных фитилей. Все они полыхали разноцветным пламенем.

– В пертурбациях фата‑морганы я узрела, как вы боролись с призраками, – донёсся с вершины бесстрастный голос.

Я сощурился – говорила ворожея с венцом на голове. Она была старой, кожа свисала с неё за края мягкого ложа.

– Вы победили, и призраки бежали от вас, бежали, чтобы непременно вернуться и взять своё. Я не позволила им сделать это. Я смирила чары Куркумных Болот, потому что провидела большую надежду в ваших сердцах. Предопределённости миг свершён. Испытания преодолены. Вы – тут, и я жду осмысленности. Что привело вас в нашу Обитель?

Ворожея сделала секундную паузу.

– Прежде всех слов должно вам знать, что я – оракул, и имя моё – Петраковель. Отвечайте мне честно, и я отблагодарю вас тем же.

– Меня зовут Калеб Шаттибраль, и для всех нас, – я обвёл друзей рукой, – огромная честь познакомиться с оракулом ворожей.

Отвесив лёгкий поклон, я, задрав голову, продолжил:

– Дорога сюда была непроста, о могущественная Петраковель. Невзгоды, вот уже как сотню лун, горячо дышат мне в затылок. Но они ничто по сравнению с тем, что я оставил позади. Я – преуспевающий маг, семью которого жестокий демон Кварцарапцин уволок в морозную бездну. Кварцарапцин поставил мне условие – он отдаст мне жену и детей, если я раздобуду для него секрет изготовления волшебно‑зеркального полотна! В Минтасе, откуда я родом, хорошо известны сказания о ворожеях и их Чертогах Отражения. Поставив на карту всё, я покинул Ледяные Топи и отправился в Оплот Ведьм. Лишь благодаря поддержке верных друзей я смог осуществить задуманное – оказаться перед тобой, оракул. Теперь я прошу, нет, я умоляю тебя – открой для меня Чертоги Отражения. От твоего решения зависят жизни самых близких мне людей, и я готов на всё, чтобы их спасти!

Петраковель шумно втянула носом воздух.

– Соглашусь, что броситься в омут тягостных испытаний ради близких, которые стали заложниками демона, – возвышенно и благородно. Жаль только, это не про тебя!