– Это Кампри – камень‑призыватель. Когда тебе понадобиться призрачный конь – просто кинь его об землю. По собственной воле Юнивайн согласился стать тебе другом. Знай, мы не обязывали его к этому.

Я встал с подушки, чтобы поклониться.

– Спасибо большое!

– Мой второй дар.

Оракул постучала когтём по коробочке.

– Дар выбора.

Длинные пальцы сдвинули крышку. Внутри было пять флаконов с разноцветной жидкостью. Глаза Петраковель стали источать колдовской свет.

– Я предлагаю тебе решить, какой из этих сосудов ты заберёшь с собой. Определяясь, руководствуйся как чувствами, так и здравым смыслом. В самом крайнем содержится то, что излечит тебя от вампиризма. Да, пока ты полностью не обратился в кровопивца, есть шанс всё исправить. Выпей из сосуда и метаморфозы остановятся. Ты останешься человеком. Зов крови перестанет иметь над тобой власть, но бледность, заточившиеся зубы и частые боли в желудке уже никуда и никогда от тебя не уйдут.

Меня кинуло в жар. Неужели… я сниму с себя эти цепи… Петраковель между тем говорила:

– Вот в этой, с жёлтым стеклом, снадобье с двойным эффектом. Если твоя подруга вкусит его, то её красота и здоровье поменяются местами. Внутреннее обернётся внешним, а внешнее внутренним. Она вновь станет прекрасной, зато немощной и больной. У привлекательности высокая цена.

Эмилия охнула. Перспектива обрести прежнюю молодость загорелась в ней ярким пламенем.

– Здесь, – палец коснулся тёмной бутылочки, – кое‑что особенное. Если ночной хищник употребит амброзию, то погрузится в тяжёлый сон, который отверзнет двери в недра его памяти. Блуждая по коридорам разума, он вспомнит кто он и откуда. Однако получив знание, вампир может забыть, какая дорога ведёт обратно в сознание. Тогда он потеряется и больше не проснётся. Во веки вечные.

Кулаки Грешема сжались. Он очень хотел найти своих настоящих родителей. Понять, за что они так с ним поступили… Риск его не пугал.

– Голубой сосуд наполнен специфическим чутьём и страстью. Он для гнома. Зелье поможет ему раскрепостить древние инстинкты, которые поведут его к квазальду. Если залежи легендарного металла до сих пор существуют, то гном отыщет их, а если их нет… то одержимость сведёт его с ума.

Я покосился на Дурнбада. Он побагровел. Да, старейшина войны многое бы отдал за то, чтобы узнать, где сокрыт квазальд… возможно даже слишком многое.

– В последнем сосуде налито то, что должно помочь белокурой девушке. Если она осушит его до дна, то избавиться от сакральных пятен богов Хрипохора. Впрочем, вместе с ними из неё уйдёт и вся сила, и вся ловкость, и вся выносливость.

– Вздор! Ты лжёшь! То, что ты называешь пятнами Хрипохора на самом деле знаки Всеотца! Он отметил меня своим благословением!

Серэнити свела губы в гневную линию.

– Я ни за что не захочу их удалить!

– Ворожеи никогда не врут, – серьёзно ответила Петраковель. – Ты отмечена, да, но не только Урахом.

– Я убеждена в обратном!

– Почему?

– Ты спрашиваешь – почему?! Да потому что ты почитаешь Назбраэля! Совершаешь жертвоприношения! Плетёшь нечестивые ритуалы присущие Червонному Капищу Хрипохора! Как после всего этого можно принять твои слова за истину?! – позабыв об осторожности, в сердцах выкрикнула Великий инквизитор.

Однако к моему облегчению Петраковель не смутилась.

– Назбраэль, Рифф, Юкцфернанодон, Харо и Урах – Творцы Вселенной. Кровь одним, цветы другим – алтари наши славят всех поровну. Мы открыты к племенам Тьмы, так же, как и к народам Света. Мы – между вами. Мы – над вами. Не суди стандартами, за гранями Бытия их нет.

– В пекло добро и зло! – не выдержав, гаркнул Дурнбад. – Квазальд! Он есть?!

– Может да, а может и нет, – пространно ответила оракул, переводя свои удивительные глаза на гнома.

– Что это значит?!

– Я ощущаю его, но в прошлом или настоящем сказать не берусь.

– Снадобье! – повернувшись ко мне, выпалил старейшина войны. – Оно нужно мне!

– Та склянка нужна мне не меньше, – вклинился Грешем. – Мама и папа, где‑то в моей голове! Я хочу их вспомнить! Я хочу их разыскать! Я хочу с ними поговорить!

– Если ты выпьешь её, то, скорее всего не очнёшься! Всё! Тебе будет каюк! – упёрся Дурнбад.

– А у тебя крыша поедет не хуже, чем у Фчифчи!

– Мне плевать!

– Мне тоже!

С каждой секундой гном и вампир распалялись всё пуще и пуще.

– Квазальд!

– Семья!

Петраковель между тем невозмутимо промолвила:

– Итак, какой из пяти сосудов ты возьмёшь?

Эмилия пихнула меня под рёбра.

– Скажи жёлтый пузырёк, скажи его, – зашептала мне на ухо колдунья. – Посмотри, ты предотвратишь назревающую драку, только если никому ничего из них не дашь. Серэнити сама отказалась очистить руки, а ты и с клыками останешься милашкой. Ну же! Появилась возможность избавить меня от этой уродливой бахромы! Больше никаких капюшонов! Никаких плащей! Я вновь стану сама собой! Ты же сделаешь это ради меня, правда, Калеб? Возьмёшь второй слева? Мне во что бы то ни стало нужно вернуть своё обаяние!

– Нет, Эмилия!