Только стоило мне отпереть дверь, как под ноги бросился Мурчик. Ощутимо цапнув меня за лодыжку здоровой ноги, он устремился наградить тем же подарком и Грешема. Снурф же, едва завидев мои сапоги, обиженно забрался под кровать. Оставив фамильяров в комнате на целый день, мы только под вечер явились обратно. Конечно, они были недовольны нами. Перекинув мне рулет, вампир пытался вернуть расположение кота вкусно пахнущим куском колбасы. Я поймал липкую выпечку и засунул её под свисающее одеяло. Влажные чавкающие звуки оповестили меня о том, что подношение принято. В это время Эмилия чесала Мурчика за ухом. Кот тёрся головой о подол платья, издавая грудное мурлыканье. Колбасу он съел и теперь выпрашивал добавки, которой, к сожалению, у нас не было. Смекнув, что угощения больше не видать, Мурчик недовольно поскрёб когтями по обоям. Скудность принесённого рациона возмущала его до глубины души. В зелёных кошачьи глазах застыл вопрос: «Я же не ел целый день! Хозяйка, почему так мало?!». Грешем пожелал всем доброй ночи и отправился спать, Эмилия покинула мою комнату вслед за ним. Пошарив рукой под кроватью, я нащупал тёплый панцирь своего питомца.

– Что, старина? Завтра утром придётся покинуть подкроватный уют и попрощаться с вкусными косточками из кухни. С восходом отправляемся в Железные Горы.

– Нихафу!

– Так и я – не то чтобы хочу.

– Тофда зафем ифти?

– Затем, что, если мы не пойдём, то во всём мире закончатся кексы, сосиски и мыши, которых ты так любишь.

– Нит!

– Что нет? Ты знаешь кто такая королева?

– Нит!

– Она самая главная, даже главнее меня.

– И фто?

– Что, что? Она приказала мне и тебе иди в Железные Горы.

– А кофу?

– И ему.

– А Фрефему?

– И Грешему, и Эмилии, и Мурчику, всем. Все пойдут.

– Нихафу!

– Хорошо. Завтра я передам королеве твои протесты. Пусть она рассмотрит их и в кротчайшие сроки решит всё так, как будет угодно тебе. В самом деле, что ты не важный таракан? Разве ты не толстый? Разве ты не любишь тёмные углы и спелые абрикосы? Вот именно, ты отвечаешь всем тараканьим требованиям, так почему бы ей не сделать для тебя исключение и оставить жить у себя за тумбочкой. Хочешь так?

– Нит!

– Ну тогда, Снурфи, придётся тащиться в Железные Горы.

Из‑под полога вылезли чёрные усы. Они грустно пострекотали у меня над ухом и скрылись обратно.

– И тебе спокойной ночи, Снурфи.

Закрыв глаза, я прислушался к звукам природы. Снег мокрыми хлопьями бился в окно, тщетно пытаясь попасть в комнату через закрытые ставни. Зарывшись в перину, я с раздражением ощутил ожоги ноющей ноги. Без колдовства Серэнити и мазей Эмилии, вероятно, я не смог бы ходить ещё недели две. Выбивая подчас неправдивые признания, инквизиторы не задумываются о последствиях своих изощрённых пыток. Как самостоятельная ветвь Братства Света, инквизиция возникла в эпоху правления Касадраса Сомневающегося. Тогда в Соединённом Королевстве объявился жрец, обладающий даром убеждения и называющий себя Вестником Истины. Тайно проповедуя среди нищих и асоциальных личностей о Древних Богах, он взбаламутил целый пласт общества. Постепенно, из‑за недосмотра, иноверие переросло в острую заразу. Вопреки соблюдениям канонических обрядов Света, люди стали придаваться жутковатым животным пляскам и начертанию пентаграмм, свойственным Великому Лесу. Когда религиозный раскол и смятение храма достигло своего пика, Касадрас Сомневающийся, до конца надеявшийся, что всё как‑нибудь утрясётся само собой, в определённый момент увидел, что медлить дальше нельзя. Он издал указ на поимку Вестника Истины. В Братстве Света было учреждено новое монашеское отделение, направленное на обличение распространяющейся ереси. Поначалу инквизиторы не вели допросы с пристрастием. В обязанности им вменялось лишь найти ослушников и провести с ними беседы, наложить штрафы или назначить тюремные сроки. Понятно, что столь мягкий подход имел незначительный успех, и большинство последователей Вестника Истины лишь смеялись и даже не думали отрекаться от своих убеждений. Так как язычники чаще всего не желали по доброй воле следовать в казематы, то инквизиторов, сопровождающих их, ради безопасности стали вооружать кнутами и палицами. После чего оные предметы войны не раз пускались в дело. Инквизиторы смекнули, что если человека обработать до суда нагайкой и припугнуть, что подобное непременно повторится, то он намного охотнее осмыслит своё поведение и изменит его в угоду храма. На смену кнуту пришла дыба, а за ней и остальные «весёлые» инструменты, помогающие заблудшей душе отречься от идолопоклонничества и заново возлюбить Ураха.