Повозка легко шла по мощёной дороге города. Несколько раз миновав квартальные ворота, мы выехали в Мышиную Дыру. То тут, то там на грязных улочках мелькали торговые караваны. Под бдительной охраной наёмников они, доверху нагруженные, везли в Мышиную Дыру дешёвые товары. Вдоль обочины следовало довольно много мирян. Кидая мелкие монетки беднякам, они шли поклониться Главной Святыне страны. За нашей повозкой увязалась целая стайка чумазых детишек. Вымаливая хоть корку хлеба, они тянули ручки к бортику телеги. Эмилия, будучи самой добросердечной из нас, кинула им горсть круглых пряников, за что получила тысячи благодарностей и пожеланий народить не меньше пяти младенцев. От последнего напутствия уши колдуньи заметно зарделись. Она отвернулась к Мурчику и сделала вид, что совсем не смущена. Выкатив из Мышиной Дыры, мы преодолели подвесной мост и оказались за стенами города. Куча домиков и фермерских пастбищ раскинулись по пологим холмам Ночных Небес. Проехав по Королевскому Тракту примерно миль десять, мы свернули чуть в сторону и остановились на короткую передышку. Серэнити слезла со скамеечки.

– По моим подсчётам, делая привал не чаще чем два‑три раза за день, мы к концу четвёртой луны будем возле Эрменгера. Если не брать во внимание грабителей, поджидающих беспечных странников, то можно сказать, что путь относительно безопасен. Держась Торгового Тракта, мы, вероятно, избежим незапланированных встреч и прибудем на место чуть менее быстро, чем почтовые вороные.

Серэнити облизнула губы.

– Надо мной висит Королевский Приказ, и я не могу ему не подчиниться… однако знайте – между нами пропасть. Хорошего отношения от меня не ждите.

– Никто его и не просит. Думаешь, нам приятно ехать с тобой? – с вызовом спросила Эмилия.

Великий инквизитор посмотрела на мою подругу, как сокол на зазнавшегося зайца.

– Давеча я вытащила ваши шкуры из огня, второй раз я этого не сделаю.

– Тогда и от нас того же не жди! – выкрикнул Грешем, сжимая громадные кулаки.

Серэнити вплотную приблизилась к моему ученику.

– Кроме твоей смерти мне ничего и не нужно.

– Посмотрим, кто ещё кого переживёт!

– Вот именно, посмотрим!

Не успели мы толком покинуть Шальх, а ситуация в наших рядах уже уподобилась закипающей кастрюльке. Я громко прокашлялся, обращая внимание на себя.

– Я понимаю коллективную неприязнь, но нам как‑то нужно ехать вместе и выполнять общую задачу. Давайте на время забудем о враждебности? Серэнити, если ты хочешь убить нас, то, пожалуйста, я дам тебе такой шанс, но только после того, как мы разберёмся с порталами Десницы Девяносто Девяти Спиц и прочей кутерьмой. А до этого момента я буду спать спокойно и не побоюсь подставить спину под твою смертоносную булаву, идёт?

Я протянул великому инквизитору руку, дабы скрепить наш договор неприкосновенности, однако она не притронулась к моей ладони.

– Я не стану заключать с тобой никаких сделок, некромант. Меня ведёт лишь слово, данное мною королеве. Можешь не дрожать, пока оно действует.

– И на том спасибо.

Я отвесил небольшой поклон, который на бледном лице отозвался брезгливостью. Ну и пусть кривляется, мне всё равно, пускай только держит свою агрессию при себе.

Мы перекусили и двинулись дальше. Теперь лошадьми правил Грешем. По его тихим возгласам я понял, что он рад возможности вновь оказаться рядом с животными. Скорее всего, большую часть пути рулевым будет именно он. Серэнити практически не разговаривала с нами, а если и говорила, то коротко и только по делу. Как ни странно, но таракан и кот отнеслись к новому товарищу вполне лояльно. Ни шипений, ни подкрадываний с целью схватить за ляжку я не усмотрел. Снурф осторожно ощупал усиками подол плаща великого инквизитора, когда она этого не видела. Пострекотав и пощёлкав, мой любимец сделал вывод, что бояться Серэнити не стоит и закатился под её лавку. Мурчик же, верный Эмилии, лишь несильно прижимал уши, когда Серэнити оказывалась слишком близко от его хозяйки.

К середине первого дня мы оставили позади большую часть сельских угодий и покатили по редколесью. Навстречу нам попадались целые вереницы людей, идущих в Шальх. Неся на спинах своё имущество, держа за руки маленьких детей и ведя под уздцы скот, они, как птицы при миграции, бежали от неспокойных границ под крепкие щиты столицы. Из шума голосов я улавливал не только настроение беженцев, но и случайные реплики, обращённые к порталам и грабежам. Многие мужчины шли с оружием наперевес. Не приходилось сомневаться, что они уже хлебнули горя и не хотят делать горький глоток повторно.