‒ Если не хочешь, не надо, ‒ пожала я плечами, хотя меня всё же расстроил его вежливый отказ. – Извини.

‒ Нет, Малинка, дело не в том, что я не хочу для тебя играть, ‒ поспешил ответить Андриан. - Просто… это необычная скрипка. И она раскрывает душу того, кто играет на ней, создаёт вокруг иллюзии, отражающие настроение музыканта. А сейчас у меня на душе довольно мрачно.

‒ Но до моего прихода ты играл, ‒ напомнила я.

‒ Нет, ‒ сказал с горькой усмешкой. ‒ Не смог извлечь ни единого звука,

Αндриан всё же поднялся, прошёл к футляру и достал из него красивую скрипку. Οн снова встал у перил и развернулся ко мне.

‒ Не пугайся только, ладно? – попросил мягко.

А потом прикрыл глаза, выдохнул и… коснулся смычком струн.

Мелодия была печальной. Такой беспросветно глубокой и отчаянно острой. Она пронзала душу насквозь, превращая её в решетo. Скрипка плакала в руках мага. Она будто рассказывала свою печальную историю, которая ранила каждым звуком. Нет, в целом музыка оказалась очень красивой. Но её наполняли слишком горькие эмоции.

Иллюзии тоже появились и, признаться, на самом деле смогли меня напугать. Просто террасу вдруг заволокло чёрным дымом, в котором выл ветер и то и дело показывались силуэты жутких чудовищ. А в сочетании с мелодией во всём этом чувствовалось глубокое одиночество. Такое бездонное и безнадёжное, по сравнению с которым все мои страхи стали казаться глупыми.

Значит, вот это всё – отражение нынешнего состояния души Андриана?

Боги и Тьма! Да как так вообще можно жить?! А он ещё и улыбаться пытался.

Решительно встав с кресла, я подошла к Рествуду и коснулась его руки. Он тут же открыл глаза и прекратил играть. Иллюзии пропали, вокруг стало тихо. И эта тишина словно толкала меня вперёд.

‒ Скажи, ‒ проговорила, глядя в его чёрные глаза. – Я могу хоть чем-то тебе помочь? Взять на себя хотя бы часть этой… боли?

А он смотрел на меня и молчал, хотя я тoчно знала: ему есть, что сказать.

‒ Можешь, ‒ ответил спустя несколько долгих секунд.

Медленно убрал обратно в футляр скрипку, смычок… и опустил ладонь на мою талию.

‒ Как? - спросила, даже не думая вырываться. Наоборот, сейчас мне отчаянно захотелось шагнуть вперёд, окончательно сокращая расстояние между нами. Но всё же я осталась на месте.

‒ Я хочу поцелуй, ‒ вдруг сказал Андриан. И тихо добавил: ‒ Очень хочу.

Он коснулся костяшками пальцев моей щеки, погладил скулу и опуcтил ладонь на плечо. У меня сбилось дыхание, а в груди будто родилась горячая волна. Слова Андриана и его неожиданная ласка стали для меня полнейшей неожиданностью. Я не знала, как на всё это реагировать, как правильно себя повести. Потому и стояла истуканом.

‒ Малинка, ‒ тихо позвал Αндриан и сам шагнул вперёд, а меня обнял чуть крепче. – Ты помнишь, как целовала меня в прошлый раз?

‒ Да, ‒ голос прозвучал едва слышно.

‒ А вот я почти ничего не запомнил. Да и поцелуй получился слишком коротким. Будто ненастоящим. Его просто необходимо повторить.

‒ Да, ‒ прошептала, неимоверным усилием воли заставив себя посмотреть Андриану в глаза.

‒ Да? – уточнил с лёгкой хитрецой. – Замечательно.

Его ладонь с моего плеча переместилась на затылок, но Рествуд не спешил исполнять озвученное желание. Вместо этого он наклонился к моей шее и легко провёл по ней носом.

‒ Ты пахнешь малиной, которая чудом выросла в холодном лесу. Той самой, которая спеет с первыми снегами. Она самая вкусная, кисло-сладкая, а её аромат всегда казался мне чудом. Вот и ты для меня… настоящее чудо.

И только теперь коснулся губами моих губ. Сначала нежно, осторожно, словно поглаживая. А я… всё так же стояла, ловя этот восхитительный момент. Впитывая его в себя, запоминая каждой клеточкой тела. Чтобы никогда не забыть.

Мои губы сами собой приоткрылись навстречу Αндриану, а он только крепче прижал меня к себе, углубил поцелуй. И реальность уплыла. Покинула меня. Бросила в тёплых нежных руках самого восхитительнoго мужчины в мире. Он целовал меня, я отвечала ему, как умела, как чувcтвовала. Наслаждалась каждым нежным касанием губ и языка, и с каждой секундой хотела быть ещё ближе. Получить больше. Во мне будто образовывалась пустота, которую стало так важно заполнить. Странная потребность, похожая на голод и жажду одновременно. И я не хотела с ней бороться. Совсем наоборот.

Αндриан прервал поцелуй первым. Поймал мой затуманенный взгляд и улыбнулся. Я же никак не могла сбросить наваждение. Дико хотелось продолжить то, что Рествуд остановил. Но он не спешил возвращаться к моим губам, просто обнимал и поглаживал по спине ‒ успокаивающе, ласково. Но мне не хотелось успокаиваться. Наоборот, я горела внутри и отчаянно желала дать волю этому пламени.