Я хоть замуж пока и не спешила, но кто же в здравом уме от жениха хорошего отказывается. Пришлось пить.

А дальше всё помню урывками. Перед глазами хоровод лиц, потом заботливое и чуть виноватое мамы, звёзды и темнота…

Глава вторая

Надо мной медленно проплывала каменная арка. Большая, очень древняя. На всякий случай я моргнула несколько раз, но видение не исчезло. К тому же шум вокруг давал понять, что уже не сплю. Последнее, что помню: я пытаюсь залезть на стол для очередной речи. На этом воспоминания обрывались.

Арка закончилась, в глаза ударило солнце, такое яркое, что я зажмурилась и расчихалась. В голове тут же обрадованно загудело. Ой, не стоило так хлестать вино. Ой, не стоило. Я хоть, как ведьма, к похмелью не склонная, но все равно сейчас почувствовала на плечах вместо головы хороший такой чугунный котел. Кое-как приподнялась на локтях и поняла, что впереди передо мной знакомая спина в не менее знакомой синей рубашке. На ней уже успели проступить пятна пота. Отец надевал ее когда выезжал в город по торжественному поводу. И всегда ругался, что в ней жарко. Но продолжал надевать.

— Кхе… кхе, — я откашлялась, а спина ощутимо напряглась, — Папуль, что… где… какого лысого порося тут происходит?

— Доча! — обрадовался родитель, не оборачиваясь. — Проснулась уже? Как состояние? Рассольчику будешь? Я тут с собой прихватил. Ну и зелье то, что ты состряпала мне неделю назад помнишь.

— Помню. — ответила мрачно. — Давай.

Зелье я делала по наитию, исходя из рассказов бабушки Наори. Ну и прислушиваясь к ведьминской интуиции. Отцу давать не хотела, подумывала провести испытания на особо вредном соседе. Но папуля решил по-своему. От похмелья после праздника урожая излечился и даже обнял меня. Так, что ребра заныли.

После рассола и зелья жизнь сразу стала гораздо лучше. Теперь я смогла в подробностях разглядеть, где мы ехали.

Вокруг тут и там виднелись аккуратно подстриженные деревья, все по-весеннему цветущие, яркие. Между ними виднелись светлые каменные дороги, по которым две повозки свободно пройдут, не застрянут. У нас в селе такая дорога одна, называется Главной. Мы же ехали по центральному проезду, по обеим сторонам которого стояли огромные статуи. Думаю, я бы с легкостью могла посидеть на руке у таких гигантов.

А впереди вырастало Здание. Вот так, с большой буквы. Огромное, высокое, точно стремится заслонить собой солнце. Светло-серые и темные камни выглядели так, словно им очень и очень много лет. Большие окна, а над ними — каменные горгульи. Я пискнула от неожиданности, когда одна такая каменюка вдруг сорвалась и с каменным скрежетом расправила крылья. После чего улетела вверх.

— Па-па-папуля, — что-то начала заикаться, как тот белобрысый дурак Тимоня, который караулил меня в кустах и щипал за бок.

— Чего?

— Так я это, так я того, — у меня дар речи стал как у дурочки, — мне ж не того. Да чтоб вас приподняло и…!

Колесо телеги наехало на не пойми откуда взявшийся камень, и отец подпрыгнул. Где-то сухо прогремел гром, одна из статуй поблизости опасно закачалась, а я зажала рот обеими руками и пригнула голову.

— Язык свой черный придержи. — посоветовал родитель. — Чего хотела?

— В Академию не хочу! — заныла я. — Меня то в селе все любят оказывается. А тут чего делать?

— Село наше прославлять. — не растерялся отец. — Ты ж ведьма, пусть и не потомственная, но выбранная другой ведьмой для передачи дара. Так покажи там всем, чтобы слава о наших Васильках по всему Асдору пошла.

Потом помолчал немного и добавил:

— Хорошая слава, Радка, поняла меня?

Я торопливо закивала, как-то забыв тот момент, что родитель сидит ко мне спиной. Но он то меня знал, так что движение угадал. И добавил уже веселее:

— Ты себя в порядок пока приведи. Я там тебе сумку бросил с вещами твоими. Мать положила платье твое нарядное, гребень любимый и бусы.

— Бусы. — передразнила я. — А травы мои?

— А в травах мы с матерью не разбираемся. — отрезал отец. — Новых насобираешь. Давай, в зеркальце то поглядись, не…

— … позорь Васильки. — уныло закончила я фразу, одновременно развязывая мешок. Вышитый васильками, конечно же. С тех пор как приезжающих гостей стало меньше, продукцию сувенирную покупать не спешили. Так что мы постепенно растащили ее по домам.

Переодеваться пришлось в задней части крытой повозки. Платье мне мама сшила сама, ткань купила на ежегодной ярмарке. Ярко-зеленую и тонкую, мягкую. Я это платье один раз то всего и надела, когда примеряла. А потом мне сказали, что нечего такую красоту таскать и спрятали до лучших времен.

Похоже, они лучшие то времена, настали.