– Не то, чтобы успел. Моя кузина неделю назад обзавелась татуировками и поступила: вот она и рассказала, – на этих словах я все же приуныла. Раз неделю назад, то эта кузина в списках числится после меня, а значит… да-да, была одной из тех двух барышень-свидетельниц. – В общем, сама история, слушайте. Во время их вчерашней инициации, ну, вы сами знаете о чем речь, какая-то избранная настолько была не в себе, что попыталась поджечь Нифелимский собор, но все закончилось тем, что она упала, а свеча, которой она пыталась все провернуть – погасла.

Я похолодела. Вряд ли речь шла о ком-то другом. Пусть факты немного переврали, но одна юная одаренная особа легко угадывалась в описанной избранной.

– Дело, конечно же, замяли.

– Ну, пока смешного мало, – протянул один из собеседников.

Я была с ним солидарна. Вот ни капельки не смешно.

– Это еще не все, – выдержав небольшую театральную паузу, разносчик сплетен продолжил: – Эту девчонку в итоге все равно инициировали и нарекли… Эннафой Невыносимой!

– Как-как, говоришь? Как ту сумасшедшую? – переспросил блондинчик и расхохотался вместе с остальными.

Да-да, викарий дал мне не только очень своеобразное прозвище, но и с именем хорошенько так насолил. Жила такая дамочка лет триста назад, бегала полуголая по улицам, рвала на себе волосы, детей воровала… Последнее она объяснила тем, что хотела провести над ними какой-то обряд, который церковь в итоге причислила к темным, после чего Эннафу Умалишенную упекли в монастырь, где она и провела остатки своих дней. По крайней мере, такова официальная история событий, которая преподносится на уроках истории. Количество неофициальных версий исчислялось десятками: все современники Эннафы пытались вставить свои десять медяков и приукрасить действительность для красного словца – вплоть до того, что детей она собиралась то ли сама съесть, то ли скормить демонам.

– Ага. А после наречения она накинулась с кулаками на викария и запустила кадилом в икону первого нифелима, спустившегося с небес!

Компания молодых людей – парней с другого факультета! – продолжала дико ржать: смехом это уже было трудно назвать. Что-то мне подсказывало, что к обеду вся академия будет в курсе вчерашней истории, в геометрической прогрессии обраставшей просто чудовищными подробностями. Что-то мне это напоминало.

Я мысленно орала в себя. Какая же я наивная! Я-то думала, что все останется в рамках той маленькой компании, что была свидетелями моей инициации, а потом разрастется до рамок группы. Ага, как же! Все шло к тому, что вместе с именем невыносимой станет и мое существование на ближайшее время, если не на два года обучения, а то и всю жизнь. Злобный гоблин разошелся, в красках рисуя мне мое будущее. Преимущественно в темных тонах.

Мне оставалось только надеяться, что байка, с молниеносной скоростью передававшаяся из уст в уста, скоро надоест студентам, и я заживу спокойнее. Все же оказалось, что к насмешкам я морально не готова.

Хорошо, что в лицо меня пока никто не узнал, но надолго ли это? И что будет в обед?

Идя к свободному столику, я невольно втягивала голову в плечи. Впрочем, пока все обошлось, и позавтракала я спокойно, стараясь не обращать внимания на взрывы хохота по столовой. Злобный гоблин в паре с паранойей шептал, что ржут студенты над одной неудачницей, хотя здравый смысл успокаивал тем, что не могли слухи разлететься настолько быстро. Все-таки сегодня первый день учебы, и многие не виделись целое лето: должна была скопиться целая уйма новостей и веселых историй, которыми наверняка не терпелось поделиться.

За свой относительно безмятежный завтрак я стократ расплатилась перед первой лекцией.

К аудитории я подошла только перед самым началом занятия, старательно делая самый независимый вид, на который только была способна. Каждый шаг давался все сложнее: я ждала, когда кто-то…

– Смотрите, это же Эннафа Невыносимая! У нее лицо такое же блаженное, как и у Умалишенной на картинах!

…узнает меня. Демон!

Девушки, которые стали свидетельницами моей второй инициации, сразу невежливо тыкнули в мою сторону пальцем.

Конечно, мой злобный гоблин уже успел сделать ставки на то, что можно смело похоронить все мечты о дружной группе и что мне с таким имечком будет несладко. Но то, что мне придется выживать в серпентарии?.. Оптимизм, столкнувшись с реальностью, махнул ручкой и скрылся до лучших времен.

– Эй, Эннафа Невыносимая, – окликнула меня одна из девиц с татуировками в виде золотых монет. Даже Райда Скупая на моем фоне отбелилась. – Знаешь, я думаю, что тебе стоило дать прозвище Неуклюжая. Как тебя вообще допустили к инициации?

Девушки весело захохотали и начали по очереди топтаться по моей новой мозоли, тренируясь в отпускании шпилек. Что ж, я немного ошиблась: группа будет сплоченной, если вынести одну особу за скобочки, потому что девицы уже явно показали, что настроены дружить против меня.