Болтая и смеясь, они бродили по дорожкам. Здесь продавали шоколадки, мороженое и сахарную карамель, и поначалу Дэйн не собирался ничего покупать, но Фрэн уговорила его попробовать конфету на палочке — она называла её «жжёным сахаром» — и он с удивлением понял, что терпкий сладкий вкус карамели ему нравится. А цветом она была точь-в-точь как глаза Фрэн.

Доев конфеты, они медленно опустились на скамейку, чтобы передохнуть, и как только Фрэн сняла босоножки и с наслаждением вытянула ноги, на дорожке появились трое парней.

Дэйн хорошо знал их — да что там, их знал весь город. В центре Гольц, старший сын старосты, высокий жилистый парень со светлыми волосами и лицом, похожим на крысиное. Если бы не отношение местных жителей к старосте, который был действительно очень хорошим человеком и прекрасным управленцем, быть Гольцу битым уже не раз. Но поскольку уважение к старосте перевешивало неприязнь к его сыну, парня пока никто не трогал.

Рядом с ним всегда ошивались верные слуги — так про себя называл Дэйн двоих друзей Гольца. Сын старосты предпочитал оскорблять словами, а Шорн и Винс делали за него грязную работу — то есть, дрались.

Дэйнар тут же заметил, как сжалась и убрала под себя ноги Фрэн. Она много раз говорила, что боится Гольца, но насколько, юноша наблюдал впервые.

— О, горбун и блаженная, — хрипло рассмеялся сын старосты. — Идеальная пара!

Шорн и Винс послушно заржали, а Дэйнар ответил:

— Совершенно согласен, — чем на несколько секунд выбил Гольца из колеи. Тот поморщился.

— Ты ещё поостри мне тут. Думаешь, раз ты у Форса учишься, тебе всё с рук сойдёт? Винс, вон, тоже маг.

Губы Дэйнара тронула лёгкая улыбка.

— Приятно познакомиться, коллега, — кивнул он здоровяку справа от Гольца, заставив того поперхнуться воздухом. Фрэн испуганно сжала руку друга и прошептала:

— Не надо…

Но Дэйн не боялся их. Он прекрасно знал, что, в случае чего, раскидает и Гольца, и Шорна, и Винса так, что они потом косточки не соберут. Даже если бы магами были все трое, у них не осталось бы шансов.

Юноша забыл только об одном — некоторые никогда не играют в честные игры.

— Иди, куда шёл, Гольц, — усмехнулся Дэйнар. — И лучше сам, а то ведь я и помочь могу…

Серые глаза сына старосты зло сощурились, превратив его и без того не особенно красивое лицо в абсолютно отвратительное.

— Наглеешь, горбун.

— Не больше, чем ты.

— Не боишься?

— Тебя, что ли? Я, знаешь ли, никогда не боялся навозных жуков.

— Ты пожалеешь, горбун, — прошипел Гольц и, кивнув своим верным сопровождающим, стремительно удалился.

— Дэйн! — воскликнула Фрэн, как только парк вновь опустел. — Зря ты его разозлил, Гольц способен на многое.

— Да что он мне сделает, — засмеялся оборотень, ласково погладив девушку по руке. — Не зря же Форс меня учил. Не бойся, Фрэн.

Юноша испытывал в те минуты какое-то удивительное чувство. Впервые он не убежал, впервые ответил обидчику… Это пьянило.

Дэйнар ошибся — кое-чему Форс его всё-таки не научил.

Например, подлости.

Весть о гибели Лирда и ещё одного рыбака пришла на четвёртый день после его отъезда. Дэйн в это время помогал мастеру Гордуру оперировать сложного больного и никак не мог отлучиться, чтобы поддержать Фрэн в эти горькие минуты, когда она узнала о смерти отца.

А вечером, возвращаясь из больницы, оборотень решил заглянуть к девушке домой. И обнаружил, что Фрэн там нет. Входная дверь оказалась распахнута, на полу валялась разбитая ваза — и всё.

Никогда в жизни Дэйнар не испытывал такого сильного отчаяния, как в тот момент. Ноздри его затрепетали, впитывая в себя аромат Фрэн, всё ещё стоявший в помещении — сладко-цветочный, нежный, как её робкие прикосновения к руке Дэйна.

Не помня себя, оборотень помчался прочь из дома, ориентируясь по запаху. Он вёл юношу, указывал путь, направлял… Хотя Дэйнар уже догадывался, что — или кого — найдёт в конце этого пути.

Он выбил дверь дома Винса одним ударом, даже не обратив внимания на незначительные заклинания, обязанные охранять помещение, и влетел внутрь. К Гольцу, Винсу и Шорну, выскочившим навстречу, юноша и не повернулся. Он искал Фрэн… и, шагнув в гостиную, раскидав в разные стороны троих парней, Дэйнар её нашёл.

Она лежала на полу, в разорванном платье и вся в крови, уже почти мёртвая. Ноги её были широко раздвинуты, и между них было так красно от крови и синяков, что девушка казалась не человеком, а куском мяса.

Голова запрокинута, глаза закрыты… но она ещё дышала.

Волк внутри Дэйнара зарычал от бессильной ярости.

Дурак! С чего ты решил, что они будут мстить тебе?! С чего ты решил, что они будут играть честно?!

Теперь, даже если она выживет, никогда не станет прежней.

— Уходи, горбун, — послышался сзади насмешливый голос Гольца. — Ты ей не поможешь. А мы ещё не закончили. Или хочешь присоединиться? У неё очень симпатичный ротик, могу поделиться…