А за окном в это время еле слышно шептался Арронтар. То ли радуясь, то ли печалясь.

Дартхари Нарро, Арронтар, около 30 лет назад

— Я уж думал, ты не придёшь.

Форс добродушно, но немного тревожно ухмылялся, сидя на пороге собственного дома.

— Прости. Я долго возился с хати, совсем забыл о времени.

— С хати? — Наставник удивлённо поднял брови.

— Да. Я знаю, что ты скажешь, так что можешь ничего не говорить, Форс.

— Н-да? — толстяк забавно прищурился. — Чего же ты тогда припёрся в мой сон, волчара, если заранее знаешь, что я скажу?

— Наверное, соскучился, — улыбнулся оборотень. — Как там Рэнго?

— Сходи и спроси сам.

— Не успею. Мне нужно к Аравейну. С Рэнго я и завтра пообщаюсь, а вот Вейна мне необходимо навестить сейчас.

— Тогда иди скорее, Дэйн. Давай, вали. А то наш белобрысый проснётся, у него настали трудные времена. Спать некогда.

Он улыбнулся, кивнул и уже закрыл глаза, чтобы перенестись в сон второго наставника… но вдруг передумал.

— Знаешь, я сегодня весь день разговаривал с Лирин. И всё время хотел задать ей один вопрос, но почему-то не задал.

— Какой же?

— Дело не в том, какой, а в том, почему, Форс. Потому что я боялся её ответа. Точнее, не самого ответа, а то, что это скажет именно Лирин. Решил — пусть лучше кто-нибудь другой.

Он вновь закрыл глаза.

— А какой вопрос-то? Я ж теперь спать не буду от любопытства.

— Вопрос… — он ухмыльнулся. — Про Вима, моего хати. Я хотел узнать, почему его собирались утопить. Что в нём не так. Почему он считается бракованным.

— Что ж не спросил-то, Дэйн?

Форсу пришлось изрядно напрячь уши, чтобы услышать ответ.

— Представил, как она скажет что-то вроде: «У Вима слишком пушистая шерсть». Или: «Глаза чересчур большие». Или: «Хвост коротковат». Представил и… не смог. И это просто ужасно.

— Я запутался, мальчик мой… Ужасно-то почему?

— Потому что Фрэн оказалась права. А я всегда думал, что она ошибается.

— В чём права?..

Но он не стал больше отвечать — растворился в мутном воздухе сна, и Форс только тяжко вздохнул.

Старый наставник всё прекрасно понимал и задавал вопросы только для того, чтобы узнать, понимает ли это сам Дэйн. Впрочем, понимать и принимать — разные вещи.

— Да, путь нам ещё предстоит долгий, — пробормотал Форс перед тем, как закрыть глаза и унестись в заманчивый мир сна без сновидений.

Отправляясь в сон Аравейна, меньше всего на свете новый дартхари оборотней ожидал, что попадёт к Морю Скорби.

Солёные брызги полетели в лицо, ветер ударил в грудь большим кулаком, чуть не снеся его со скалы. Только ночное небо и звёзды были красивыми — остальное ему не понравилось.

— Вейн! Какого… О Дарида, мы не можем поговорить в каком-нибудь другом месте?!

— Чем тебе не нравится это место? — ровным голосом поинтересовался сидящий на краю отвесной скалы маг. — По-моему, очень даже хорошее.

— Хорошее? Ну да, разумеется. Ветер свистит в ушах так, что я ничего не слышу, и он холодный. А вода вообще ледяная, летит прямиком в лицо. Идеальное место! Знаешь, я тут жить буду. Уйду из Арронтара и буду тут жить. Вот на этой скале. Всегда мечтал!

Аравейн засмеялся.

— Дэйн, ты иногда ужасно напоминаешь мне Форса. Даже хочется вновь съездить к нему.

— Ну и поезжай. Кто тебе мешает?

Маг вздохнул.

— Ладно. Сейчас немного подправим декорации, раз тебе тут не нравится… Так лучше?

Теперь ветер больше не свистел и вода не брызгалась. Аравейн будто установил перед скалой невидимую стену, отражающую всё, даже ветер.

— Лучше, — проворчал оборотень, усаживаясь рядом с наставником. — Я тебя спросить хотел кое о чём. Вот только теперь не уверен, что ты сейчас в состоянии отвечать на вопросы.

— Ну я же до сих пор тебя не выгнал из своего сна. Так что, как говорит Форс, валяй.

Несколько минут он всё-таки молчал — то ли подбирал слова, то ли просто любовался на звёзды. У Моря Скорби они всегда были удивительно красивыми.

— Я вернулся в Арронтар. Ты ведь знаешь?

— Да, Форс сказал.

— Так вот… — он вздохнул. — Я думал, что проклятье будет снято, как только я вернусь. Я на самом деле так думал и… я даже хотел, чтобы так оно и было. Но этого не случилось.

— Ну разумеется.

— А почему?

Аравейн хмыкнул.

— Условие снятия проклятья — не возвращение, а прощение. Ты можешь обмануть самого себя, Дэйн, считая, что простил, но ты никогда не сможешь обмануть Арронтар. Он знает, что это не так.

— Прекрасно… Я практически себя изнасиловал на обратном пути, я не хотел возвращаться, а теперь оказывается, что этого ещё и недостаточно.