Мы в тот момент уже подходили к замку. Эдди стоял на ступеньках лестницы и что-то увлечённо рассказывал улыбающемуся стражнику, который вмиг прекратил улыбаться, когда парадные двери отворились и на пороге появились его величество с серой птицей на плече, Аравейн и Грэй.

Мне захотелось развернуться и убежать. Куда угодно, только бы ни с кем не общаться. После разговора с Нарро это казалось невыносимым…

— Дедушка! — закричал Эдди, кинулся вперёд и немедленно повис на руках императора.

— Ронни! — Грэй сбежал по лестнице, встал передо мной, положил руки на плечи и заглянул в глаза. — Что-то случилось?

Кажется, у меня задрожали губы.

Откуда… откуда он знает?..

Ответить я не могла — не находила слов. Почему-то, когда я разговаривала с одной Эллейн, было легче, чем сейчас, когда вокруг столько людей.

— Грэй! — послышался голос императора. — Я думаю, тебе стоит пойти вместе с Эдвином к Дориане, она будет рада вас видеть. Оставишь там мальчика и вернёшься в малый рабочий кабинет.

— Но…

— Без «но», — отрезал Эдигор. — Аравейн, Элли, проводите Грэя и Эдвина в покои императрицы.

Я даже не обратила внимания, что его величество не назвал моего имени, пока вдруг не прозвучало:

— Рональда, подойди.

Я подняла голову, внезапно осознав, что рядом никого не осталось — все поспешили исполнить указание императора. Даже Грэй ушёл, забрав с собой Эдди.

Стало легче. Если бы ещё Эдигор соблаговолил отпустить меня на все четыре стороны... Но он не соблаговолил — стоял на верхней ступеньке и ждал, пока я подойду.

Я вздохнула и подчинилась.

Император сегодня был во всём чёрном — чёрная рубашка, брюки, ботинки… И походил на мрачную предгрозовую тучу. Но этот его облик не вязался с ласковой улыбкой, которой он наградил меня, когда я подошла вплотную.

— Ты ведь не завтракала?

Я покачала головой.

— Пойдём.

Эдигор взял меня под руку, развернулся и повёл за собой во дворец. Я бы хотела сказать: «Не нужно, оставьте» — но не могла. Сил сопротивляться не было.

Император шёл быстро, не выпуская моего локтя из железной хватки. Один этаж, второй, третий… Рядом мелькали разноцветные ковры, красивые вазы, каменные полы и стены, изысканные картины, свежие цветы повсюду… Я ни на чём не могла сосредоточиться, кроме собственного дыхания. А ещё моргала почаще, чтобы не разреветься.

Неприметная деревянная дверь привела нас на узкую винтовую лестницу, по которой мы поднимались всё выше, и выше, и выше… Пока наконец не очутились возле дверного проёма, за которым оказался проход на крышу дворца.

Я задрожала от восторга, делая вперёд шаг за шагом, чувствуя, как Эдигор отпускает мой локоть, позволяя отойти от него подальше.

Здесь было удивительно. Вокруг раскинулся лес — эта башня находилась на такой высоте, что город можно было увидеть, только если подойти к самому краю крыши, а пока стоишь так, как я, впереди лишь лес… и небо. Синее, с белыми разводами облаков. И воздух, какой воздух!

Слёзы всё-таки брызнули из глаз, потому что на одно мгновение мне показалось, что я вновь в Арронтаре. Только там я чувствовала себя такой свободной, только там я могла дышать полной грудью… несмотря на то, что была несчастна и одинока.

Но эти слёзы принесли мне облегчение.

— Я приходил сюда с детства, в те дни, когда был чем-то расстроен или просто не хотел никого видеть, — донёсся до меня тихий голос императора. — Здесь хорошо в любую погоду, даже в дождь. Это место всегда меня успокаивало. Возьми, — Эдигор встал сзади и протянул мне спелый ямол на открытой ладони. Я взяла плод, не колеблясь ни секунды.

Он был тёплым и таким аппетитным, что я тут же откусила кусочек, чувствуя, как по подбородку и пальцам побежал ароматный сок.

Пока я ела, император молчал. И лишь когда я разделалась с фруктом и застыла, не зная, куда деть косточку, забрал её у меня и тихо сказал:

— Понимаю, это не полноценный завтрак, но лучше, чем ничего. Если хочешь, мы спустимся и…

— Нет, — поспешила ответить я, — мне тут хорошо. Вы можете оставить меня, а сами возвращайтесь к делам.

— Если не возражаешь, я пока побуду с тобой.

Хлопанье крыльев. Птица Эллейн покинула наконец плечо Эдигора и полетела куда-то вниз. Наверное, ей наскучил наш разговор.

— Разве я могу возражать? Это ведь ваше место.

Император сделал ещё шаг — я уже почти чувствовала спиной его грудь — и произнёс:

— Если тебе здесь нравится, это место станет и твоим тоже.

Я не знала, что такое родительская ласка, но почему-то распознала её совершенно безошибочно, когда император вдруг положил ладони мне на плечи.

— Он обнимал тебя, Рональда? Хоть раз в жизни?

Я сразу поняла, о ком спрашивает Эдигор.

— Нет.

Вздох.