Я обернулась к кричавшей. Да, это она. Теперь Лирин было около шести лет, и я бежала рядом с ней, чувствуя себя странно. Всё это напоминало то, что когда-то происходило со мной, только вот я всегда бежала не здесь, в стае, а там, впереди.

Кто-то из мальчиков подобрал острый камень и, толком не целясь, метнул его в сторону бегущей впереди тени. Мимо.

Сердце у меня оборвалось, когда вслед за первым камнем полетели ещё, и ещё, и ещё… И ребёнок — я точно знала, что это был ребёнок — бежавший впереди, в конце концов упал.

Только тогда я смогла его немного рассмотреть. Мальчик лет восьми-девяти, вымазанный грязью с ног до головы… горбун…

— Бей урода!..

Лирин крикнула это почти с упоением, хватая из-под ног очередной камень.

Я вздрогнула и на мгновение остановилась, потому что…

Это точно не я сейчас там, барахтаюсь в грязи? Точно не я вылезаю из лужи и, не оборачиваясь, бегу так быстро, как только могу? Спотыкаюсь — ноге очень больно — но всё равно бегу. А что ещё остаётся?

Если бы я могла повлиять на эти события... Но ведь то, что я вижу — просто тени прошлого. Уже случившегося прошлого.

Но если бы я могла…

Лирин… Зачем ты так? Ведь это он, я знаю, что именно этот мальчик рассказывал тебе сказку про одинокого белого волка…

Зачем, Лирин?

Зачем, Джерард?..

Наверное, я никогда этого не пойму.

Между тем мальчик завернул за угол ближайшего дома — и будто исчез.

— Где он? Видите?

Они добежали до строения и начали бегать вокруг, не понимая, куда мог деться горбун. Я только грустно улыбалась, наблюдая за маленькими оборотнями, в ярости пытавшимися нюхать землю.

Дурачки. Какие дурачки. Я-то точно знала, где спрятался горбун.

Отчаявшись искать, они всё-таки ушли. Я думала последовать за Лирин, но… не хотелось. Хотелось остаться здесь.

Мальчик, забившийся на крышу дома и прилипший к её чуть приподнятому краю, чтобы не нашли, спрыгнул через несколько минут. Заозирался, как загнанный волк, сплюнул на землю грязь вперемешку с кровью. И провёл рукой по волосам — да, конечно, они сейчас не были такими блестящими, как в моих снах, но тем не менее…

Я узнала его. И застыла, прошептав:

— Дэйн…

Протянула руки, но… он не видел… конечно, не видел…

Ведь всё это уже случилось.

Дэйн выпрямился, схватившись за сгорбленную спину, поморщился, потёр больное место и поковылял прочь. В Северный лес.

А я шла за ним, как привязанная, боясь и в то же время желая, чтобы этот сон наконец закончился.

Дэйн останавливался почти каждую минуту и, прислоняясь к стволу очередного дерева, тяжело дышал. Лицо его бледнело всё больше и больше. Я понимала, отчего, слишком хорошо понимала, и безумно жалела, что ничем не могу помочь.

Он всё-таки дошёл. Дошёл до нашего любимого озера, вода в котором сейчас была отнюдь не голубой, а тёмно-серой. Стянул рубашку, на большее сил не хватило, и даже не прыгнул в воду, а рухнул туда.

Я опустилась на колени как можно ближе к озеру и принялась ждать.

Дэйн вынырнул спустя минуту. Дрожа от холода, смывал грязь и кровь, а потом подплыл к берегу и, не выходя из воды, зацепился руками за землю и положил на них голову. И каким-то образом он сделал это именно там, где была я. Поэтому теперь я сидела и смотрела в знакомые и родные глаза, чувствуя себя бессильной, как никогда.

Всё его тело сотрясало от судорог. Я видела, что он прикусил губу, видела, как сжались кулаки, сминая траву, вырывая её из земли, видела, как из носа сочится кровь…

Он не мог ни видеть, ни слышать меня. И, конечно, не мог и почувствовать. Но я тем не менее наклонилась, обхватила руками его лицо — удивительно, но сама я ощущала прохладу мокрой кожи — и зашептала:

— Не плачь. Они не стоят твоих слёз. Никогда не плачь, ты самый сильный из всех, Дэйн. Только не плачь, пожалуйста! Я знаю, ты меня не видишь, но я здесь… Не плачь, Дэйн…

Я прижалась к его лбу щекой, чувствуя, как глаза щиплет от слёз. Пусть. Я поплачу сама, за него, только бы он не сломался…

Я обняла его за плечи, изо всех сил стараясь воздействовать на него энергией Света, чтобы залечить раны. Мои пальцы светились, но сила утекала сквозь них, как вода, не затрагивая самого мальчика.

И тогда я заплакала по-настоящему. Навзрыд. Обнимая его, целуя мокрый лоб, щёки и волосы, осознавая — я ничего не могу сделать. Прошлое… это всего лишь прошлое… И все мои знания бесполезны перед тем, что уже случилось.

Но теперь я поняла. Поняла, почему ты приходил ко мне. Приходил сквозь время и, возможно, расстояние. Приходил хотя бы просто для того, чтобы улыбнуться и подержать за руку. Подарить мне прекрасный сон, поцеловать, оставить букет лесных фиалок.

По той же самой причине я обнимала тебя, Дэйн. Зная, что ничем не смогу облегчить твои страдания, я тем не менее продолжала обнимать, целовать, шептать какие-то слова…

Я не хотела, чтобы ты сдался. Не хотела, чтобы ты умер.