— ТИХО! — он даже не понял, насколько громко прорычал этот приказ. Усилием воли погасил эмоции — все до единой, даже гнев и ненависть — и глубоко вздохнул, окончательно взяв под контроль внутреннего волка.

И тут она обернулась.

Он заметил, как широко раскрылись её глаза, как она задрожала, вероятно, почувствовав то же самое, что и Нарро несколько минут назад — горячую волну, прошедшую сквозь тело, словно молния. Её аромат наполнился сладостью, он заполнил ноздри Нарро, и впервые в жизни дартхари почувствовал себя пьяным.

Воздух вокруг звенел. Нет, это был ещё не Зов, не музыка, только лёгкий звон, но когда-нибудь… Когда-нибудь, когда эта девочка вырастет и станет волчицей…

— Продолжай. Обряд ещё не закончен.

Она сглотнула, отвела глаза и спустила платье и бельё полностью. Перешагнула через одежду и приняла бокал с зельем, вызывающим трансформацию, раскинув руки в ожидании, что сейчас начнётся обращение…

Но оно не начиналось.

Нарро сжал зубы и медленно пошёл вперёд, чувствуя, как мнётся под его ногами трава, как с каждым прошедшим мгновением кровь всё сильнее шумит в ушах, как перехватывает дыхание от близости её запаха.

Рональда плакала. И как бы он хотел встать перед ней на колени и аккуратно слизать каждую слезинку… Но нельзя. Нельзя.

Нарро осторожно положил руки на её плечи и тихо сказал:

— С этой минуты Рональда, дочь калихари белых волков, находится под моей защитой. Каждый, кто посмеет обидеть её, будет отвечать за проступок на поединке со мной.

И как только дартхари замолчал, она распахнула глаза и посмотрела на него.

Покачнулась.

Нарро чуть сильнее сжал плечи девочки, чтобы она не упала, понимая, как ей, должно быть, тяжело чувствовать сейчас то же, что и он — обжигающий внутренности огонь, каленым железом прикасающийся к сердцу.

— Все присутствующие поняли моё слово?

Оборотни ответили «да», и он услышал в этом ответе удивление. Вздохнул, усилием воли заставил себя отпустить плечи Рональды, отвернулся и пошёл обратно, к своему месту рядом с Лирин, застывшей там уже давно, как каменное изваяние.

А когда Нарро обернулся, Рональды уже не было на Поляне.

Сердце, казалось, стучало на весь лес. Будто не сердце, а колокол.

Он не мог думать ни о чём другом, кроме маленькой девочки, не прошедшей ритуал Первого Обращения. Смотрел на происходящее на игрищах, но не видел. Слушал, но не слышал.

Только сердце билось, сражалось с грудной клеткой, словно хотело выпрыгнуть наружу. И ярость… ярость вместо крови текла по жилам, ударяя в голову, как хмель.

Если бы Нарро в тот момент видел себя со стороны, он бы заметил, как налились кровью белки его глаз, как ладони сжались в кулаки, как тяжело вздымалась грудь, с едва слышным рыком выталкивая из лёгких воздух.

Он не замечал, но заметила Лирин. И как только игрища закончились и оборотни начали расходиться, она встала перед дартхари и положила маленькие узкие ладони на его плечи.

— Постой.

Нарро посмотрел на неё, и она вздрогнула — в его глазах она не увидела ничего, кроме жгучей ненависти.

— Нет, Нарро, нет, — прошептала Лирин, чуть сжимая пальцы. — Тебе нужно успокоиться.

Несколько секунд он смотрел на неё, словно не понимая, а затем прохрипел:

— Что?..

— Успокоиться, — повторила Лирин шёпотом, погладив дартхари по плечам. — Если ты пойдёшь к Винарду сейчас, то убьёшь его. Как думаешь, что она будет чувствовать, если ты убьёшь её отца?

Лирин ощутила, как в Нарро что-то изменилось, и это «что-то» было хорошо для калихари Винарда, но плохо для неё, ведь теперь ярость дартхари переметнулась на старшего советника.

Нарро медленно поднял руку и положил ладонь сестре на затылок, а секундой позже сжал пальцы, вцепляясь ей в волосы и откидывая назад голову, словно стремился сломать Лирин шею.

От боли из её глаз брызнули слёзы.

— Как ты смеешь… Как ты смеешь разговаривать со мной… Что ты знаешь об этом, Лирин?! Разве ты знаешь, что чувствуешь, когда не проходишь Ночь Первого Обращения?!

Нарро шипел эти злые слова, наклонившись над лицом сестры и выгнув её шею так, что ей казалось, будто у неё оторвётся голова. Он неосознанно выпустил когти, и теперь по его ладоням и запястьям текла её кровь.

Наверное, она должна была испугаться. Но Лирин не испугалась — она никогда не боялась Нарро, что бы он ни делал.

— Ты прав, — с трудом прохрипела женщина. — Я ничего не знаю об этом. Я не отрицаю, Нарро. Но если ты убьёшь Винарда, никому легче не станет. Особенно Рональде.

Несколько мгновений дартхари с яростью смотрел в бледное лицо сестры, а затем усмехнулся.

— Он нарушил слово, данное мне. Ты помнишь, Лирин?