— С того дня, как я вернулся, — вздохнул Нарро, — я всё время ждал, когда случится то, о чём говорил Аравейн. Когда я встречу дэрри. Ты ведь помнишь, да, Форс? Знаешь, что я думал? Я думал, что она будет лежать в колыбельке. Думал, мне принесут её, ведь она должна быть такой же, как я. Я думал, что смогу оградить её от той боли, что когда-то испытывал сам. Я хотел сделать так, чтобы она никогда не чувствовала себя ненужной, презираемой и нелюбимой. Но сегодня на игрищах… Она не лежала в колыбельке, Форс, ей уже исполнилось тринадцать. И пока она пыталась пройти ритуал, я слышал отголоски Зова. Он ещё слабый и далёкий, потому что ей всего лишь тринадцать, но я чуть не сошёл с ума. Форс, я соскучился. Дохлый кот тебя дери, как же я соскучился по этому чувству единения…

Наставник усмехнулся и опустил взгляд в чашку, скрывая повлажневшие глаза.

— Я понимаю. Как её зовут?

— Рональда.

— Надежда… Красиво. Так что ты хотел спросить у меня, Дэйн?

Нарро сжал кулаки.

— Спросить… да, хотел. Я тысячу раз проходил по деревне белых волков за эти тринадцать лет. И в доме родителей Рональды я был, если не ошибаюсь, дважды. Но я ни разу не чувствовал её запаха, не ощущал присутствия! Разве это возможно? Сегодня, даже вернувшись с игрищ, я продолжал чувствовать её запах. Он далеко, но я его слышу. Я не понимаю, Форс… Тринадцать лет! Ей ведь тринадцать… Как я мог…

— Как ты мог за эти годы умудриться не ощутить присутствия дэрри? Право, Дэйн, ты меня удивляешь. Иногда бываешь таким дураком…

— Где уж мне до тебя, Форс, — хмыкнул Нарро, и маг выразительно глянул на него.

— И не поймёшь — то ли ты мне сейчас комплимент сделал, то ли намекнул, что я бываю ещё большим дураком, нежели ты.

— И то, и другое.

— Ладно уж, — Форс вновь отхлебнул из кружки, — прощаю. У тебя в Арронтаре от сытой жизни совсем мозги склеились, раз ты таких очевидных вещей не понимаешь. Лесу нужно прощение, и не просто прощение, а прощение дартхари. Двоих оборотней. Но прежде чем прощать, надо, чтобы было, за что это делать. А если бы ты воспитал Рональду в любви и покое, как рассчитывал, кого и зачем ей прощать?

— Значит, Арронтар.

— Значит.

Даже во сне Нарро почувствовал, как невидимая рука коснулась его щеки и легко погладила. Лес просил прощения.

— Тебя не очень-то заботит проклятье, Дэйн, я знаю. Ты бы предпочёл избавить от боли одну Рональду и сделать её счастливой. Но лес… он считает иначе. И он имеет на это право. В конце концов, именно он сделал вас такими…

— Изгоями?

Форс вздохнул, закатив глаза.

— Арронтар наделил вас силой, и я не только про магию. Я ещё и про силу духа. Ты знаешь, какое количество юных оборотней умирало там? Сколько убегало и не возвращалось? А ты смог вернуться. И стал дартхари, первым настоящим дартхари за столько лет. Ты ведь знаешь, что победить предыдущего — это ещё не всё? Сам лес признал тебя Хозяином, и ты занял место, принадлежащее тебе по праву. Как сильнейший. Арронтар сделал всё, чтобы случилось именно так. Благодаря тебе он обрёл новую надежду, надежду на снятие проклятия, поэтому твою дэрри так и зовут, Дэйн… Она — надежда леса, поэтому он прятал её от тебя, чтобы ты встретил её только тогда, когда придёт время.

— И чтобы ей было, за что прощать. Я понимаю. Но это жестоко.

Форс сочувственно посмотрел на Нарро.

— Я ведь не рассказывал тебе, как жил до Нерейска, да, Дэйн? Можешь не отвечать, я помню, что не рассказывал. Думаю, пришло время. — Маг сощурился, и у него во рту появилась большая дымящаяся самокрутка. — Я родился чёрным волком, самым обычным чёрным волком, у меня не было никаких горбов или других особенностей. Кроме, пожалуй, излишнего авантюризма… Я любил гулять в Западном лесу, но тогда он был другим. Там не было никаких злобных аксалов. Нет, аксалы были, но тогда они жили там постоянно. И больше всего любили именно Западный лес, потому что осенью там расцветает одно чудесное растение, оно называется зилли, и время его цветения совпадает с течкой самок. Аксалы едят цветки зилли, они нужны им, чтобы щенки рождались крепкими и выносливыми.

— Значит, поэтому набеги случаются осенью?

— Да, но не только. Слушай дальше.

У каждой земли есть животное-оберег. В Арронтаре этим животным были аксалы. Очень умные зверьки, невосприимчивые к магии Разума, со слюной настолько ядовитой, что она может убить и взрослого оборотня с сильной регенерацией. Но есть один секрет, который знали наши с тобой сородичи тогда и совершенно забыли сейчас. Если оборотень встречал аксала, и этот аксал становился его другом, то слюна такого зверька становилась для его хозяина волшебной, исцеляющей практически любые раны. А сам аксал… вернее и преданнее животных я не знаю, Дэйн. И встретить друга-аксала было счастьем для любого оборотня.

— Чара, — улыбнулся Нарро, вспомнив свою умную и верную подругу.