Меня никогда не целовали так… глубоко. В этом поцелуе было что-то неприличное, но настолько сладкое…

— Перестаньте, пожалуйста, ваше высочество…

У него были такие глаза. Как две монеты.

А я, воспользовавшись секундным замешательством Грэя-Интамара, отодвинула его в сторону и отскочила подальше.

— Ты… знаешь?

— Знаю. И не от тебя.

— А от кого?

— Слушай, — я фыркнула, — неужели ты надеялся держать это в секрете всю жизнь? Здесь полный замок слуг, и они называют тебя принцем Интамаром. Герцог, лорд Грэй… Теперь я понимаю, почему ты так смеялся, когда я спросила при знакомстве, какой ты лорд.

— Я не смеялся.

— Правда?! А потом, когда ты рассказывал мне о своём друге Интамаре… когда вы все рассказывали мне о нём… ты тоже не смеялся?! Особенно когда говорил, что он любит есть на завтрак. Яичницу с гренками, надо же! Тебе никто не говорил, что у тебя раздвоение личности?!

Я выплескивала на него возмущение, крича на всю комнату и размахивая руками.

Я думала, он хотя бы устыдится. Но вместо этого Грэй — нет, Интамар — разозлился сильнее.

— Знаешь, что, — он сделал молниеносный шаг вперёд, схватил меня за руку, вновь привлёк к себе и зашептал мне в лицо: — Я понимаю твои чувства, Ронни, а вот ты… Понимаешь ли ты мои?

— Твои? — Я дёрнулась, но держал он крепко.

— Да, мои! Или это только мне полагается всех понимать, как эмпату? А про меня можно и не думать?

— Что ты несёшь?!

— Я говорю правду. Ты ведь хотела слышать правду?! Так слушай. В начале ты была для меня лишь случайной знакомой, которой я решил помочь. Я не собирался ничего рассказывать про то, кто я, потому что в этом не было смысла! Я думал, ты ненадолго задержишься в моей жизни. Я думал… Я был глуп. И когда ты заняла в моем сердце огромное место, я уже слишком сильно боялся тебя потерять. Ты несколько раз говорила мне, что не хочешь знакомиться с императорской семьёй, как это тебе чуждо. Я просто боялся, понимаешь?! Я не хотел тебя обманывать. А что делаешь сейчас ты?!

— Что?.. — выдохнула я. Я не понимала, к чему он клонит.

— Ты делаешь то же, что и твои сородичи, когда они бросали в тебя камни. Они обвиняли тебя в том, в чём ты не была виновата и что не могла изменить. И я тоже не могу изменить своей сути. Да, я наследник престола, единственный сын императора Эдигора. Да, Ронни, это так. И как бы я ни хотел, я не смогу этого изменить.

Я молчала.

Грэй отпустил меня и сделал шаг назад. Глаза его были потухшими.

— Я не говорил тебе ничего о своём происхождении, потому что не хотел, чтобы ты уходила. И тянул до последнего, надеясь непонятно на что. Очень глупо и безответственно, по словам отца. И он прав. Но теперь ты знаешь. И если ты пожелаешь уйти… да, ты вольна уйти. Я только хочу, чтобы ты помнила — я не лгал тебе ни в чём, что касалось моих чувств к тебе. Ни в чём. Ни слова, Ронни… Я…

— Молчи…

Я прошептала это очень тихо. Так, что и сама не услышала.

Грэй протянул ко мне руку, но я покачала головой.

— Прошу тебя, уходи. Я… мне нужно подумать.

Он сжал зубы.

— Обещай, что хотя бы простишься, — сказал он наконец, быстро развернулся и вышел из комнаты.

Я ответила, когда дверь уже закрылась:

— Я пока не ухожу.

Мне действительно нужно было подумать.

Разговор с Грэем многое перевернул во мне. Теперь я понимала — дело было не в нём, а во мне. Я испугалась.

Испугалась правды. Испугалась, что император не просто случайный знакомый, не просто хороший человек, решивший вдруг по собственной прихоти обучать меня танцам… Испугалась, что мне придётся остаться жить в этом замке. Испугалась, что мне придётся надеть венец власти. Испугалась, что меня будут называть «ваше величество».

Грэй ещё не делал мне предложения, но я уже этого боялась.

Я трусиха? Возможно. Но всё это просто не помещалось в моей голове. Не осознавалось и не принималось.

И теперь я шла по замку вместе с Элфи, не укрываясь магией Разума, и наблюдала за слугами и стражниками.

Слуги почтительно кивали и поспешно отводили взгляды. Но это было не обидно, наоборот — я чувствовала, что они отводят взгляды не потому, что презирают меня, как оборотни в Арронтаре, а потому что уважают моё право на личную жизнь.

Если я останусь здесь, так будет всегда. Поклоны, почтительные и подобострастные. Невозможность называться по имени. Титул, который заменит мне это самое имя. Тяжёлые платья, балы, на которых придётся разговаривать на равных со Старшими лордами и… танцевать.

«Поверь, в твоей жизни будут вечера, когда не танцевать ты просто не сможешь».

Так сказал тогда император, и я ещё удивилась, почему… Теперь я понимала.