Я стала императрицей, когда Элли было десять, а Эдвину пятнадцать. И я навсегда запомнила день коронации, потому что это был один из тех дней, которые проводят черту под прежней жизнью.

Незадолго до него Эдигор сказал мне, что он не вечен, и нам с Грэем пора брать власть в свои руки и учиться обходиться без его подсказок. Он никогда и ничего не говорил просто так, поэтому я была готова… Да, я была готова. Но всё равно его смерть стала ударом для нас с Грэем.

Я успокоилась только перед коронацией, вдруг заметив в небе Линн — серую птицу моей Эллайны. Рядом с ней парила ещё одна птица, чёрная и большая, великая… каким и был для Эрамира сам Эдигор.

День, когда я стояла на балконе храма богини Айли, а внизу, на центральной площади Лианора, шумело и волновалось человеческое море, был очень тёплым. Они все что-то кричали, но слов я не разбирала — то ли потому что их было слишком много, то ли просто от волнения.

Я помню миг, когда моих волос коснулся венец власти — золотой ободок с красным рубином по центру. Рядом стоял Грэй, я чувствовала его, но не видела. Мы должны были стоять прямо, смотреть перед собой и повторять за Аравейном клятву. Клятву, которую произносят все императоры и императрицы, всходя на престол.

— Клянусь беречь и защищать, — голос Грэя разнёсся далеко над центральной площадью и растворился в небе.

— Клянусь беречь и защищать, — повторила я за ним твёрдо и уверенно. Так, как учил Эдигор.

Краем глаза я уловила движение — Аравейн опустился на колени справа от нас. Следом на колени опустились все присутствующие на площади люди, и даже Элли и Эдди, стоявшие позади нас с Грэем.

— Приветствуем вас, император Интамар и императрица Рональда!

— Приветствуем…

— Приветствуем…

Кажется, я дрожала. Грэй, как всегда, почувствовал моё состояние, и легко дотронулся рукой до моей ладони, чуть сжав пальцы.

Я знала, что он хочет сказать этим жестом. «Не бойся, всё хорошо. Я с тобой».

Это было не по этикету. Мы должны были стоять прямо и не шевелиться. Но для моего мужа поддержка всегда была важнее всех этикетов на свете.

И я действительно почувствовала себя лучше. И улыбнулась, оглядев всё, что видела перед собой — людей, площадь, храм Дариды напротив, золотящийся в лучах утреннего солнца императорский дворец… Небо, уходящее далеко вперёд, и касающееся в тот миг глаз того, кого я оставила там, в Арронтаре.

И я мысленно попросила у него прощения ещё раз, сжав ладонь Грэя в своей руке.

Потому что это был мой выбор. Моя жизнь. И моя судьба.

Почти сорок лет спустя

Оно действительно существовало.

Неизвестное море. Море Скорби, о котором до этого она читала только в книгах. А теперь видела собственными глазами, как его мощные сильные волны ударяются о высокие скалы, заливают солёной водой белый песок, принесённый с пустыни, оставляя на нём причудливые разводы, похожие на дорожки от слёз на её щеках.

Запах соли и водорослей, ветер, бьющий в лицо, бесконечная синь неба, светлая пена на высоких волнах, плеск воды… Как это не похоже на лес, в котором она родилась! Как это не похоже на всё, что она знала и любила.

Сколько лет этому месту? Сколько лет Море Скорби смотрит на роняющих безмолвные слёзы? И не этими ли слезами наполнены его воды?

Женщина в белом платье вытерла мокрые щёки, а затем подняла руку к глазам и разжала кулак. Там, на ладони, лежали два кольца. Тонкие золотые ободки с мелкими красными камнями.

Она улыбнулась и поцеловала каждое.

— Спасибо за эту жизнь, — прошептала, бросая их в море. Прежде чем коснуться воды, кольца сверкнули на солнце, как сверкают купола храмов богини Айли, словно благословляя её… А потом ушли под воду, забрав с собой часть скорби и боли стоявшей на скале женщины.

Пора? Пора.

Говорят, не все могут пересечь Снежную пустыню, но ей она показалась очень короткой. И песок совсем не обжигал босые ноги, даже наоборот, приятно холодил ступни.

Но когда песок сменила первая трава, её сердце забилось быстрее.

Земля дрожала и будто стонала с каждым её шагом. Ветер толкал в спину, словно торопя, птицы летали в вышине и пели на разные голоса, и у неё щипало в глазах, когда она смотрела на них.

«Ещё немного. Ещё немного осталось потерпеть. Я уже рядом. Я иду».

Первое дерево, чьей коры коснулась её рука, завибрировало под ладонью, зашумело листьями, заскрипело корнями… Протянуло одну из веток и положило ей на плечо, а затем осторожно подтолкнуло вперёд.

«Иди».

И она шла, оглядываясь по сторонам, улыбаясь и понимая — Арронтар помнил её.

Помнил и ждал.