Мелькнула мимолётная мысль, с каких это пор меня потянуло на сочные стейки, раньше вроде ровно относилась к мясу. Хотя, наверное, от нервов всё это и напряжения. Ну и да, каша голод ничуть не утолила.

День тянулся кошмарно медленно. Я бродила по комнатам, умирая со скуки, хотя горничная принесла мне несколько книг — парочку романов, всё тот же демонов этикет, и ещё «Свод правил благородной леди», в дополнение. Едва не зарычала, швырнув книги об стену: Ингерран меня что, считает недалёкой и совсем тупой?! Да у меня разжижение мозгов случится через две страницы!

Обед прошёл так же бессмысленно и нудно: я хлебала бульон с нежными фрикадельками из рыбного фарша и слушала разглагольствования альва о том, как мы будем жить дальше. Как он познакомит меня с высшим светом. Как я буду ездить на благотворительные мероприятия — обязательно, ибо это обязанность каждой замужней леди! — и сопровождать его на важные встречи. А после рассказывать, что в головах у его партнёров, врагов, соперников… Под конец я не выдержала. Со звоном отложила ложку и подняла взгляд на альва, и негромко спросила:

— Тебе что, и правда нужна вот такая бессловесная покорная тень? Самому не противно?

Ингерран посмотрел на меня прищуренным взглядом и так же негромко ответил:

— Сильвия, во-первых, я не разрешал тебе говорить. Во-вторых, да, мне нужна именно послушная жена, которая будет поддерживать меня во всём и подчёркивать моё положение. Α в-третьих, дорогая моя, еще один проступок, и я надену на тебя браслет послушания. Магия поможет быстро выучить правила, бьёт она болезненно, — он улыбнулся уголком губ и поймал мою руку, поднеся к губам. — Но я надеюсь, до таких крайностей мы всё-таки не дойдём, правда?

Я смотрела на него, а внутри всё заледенело от ужаса и безысходной тоски. Он меня сломает. Уверенность в этом обдала спину морозными мурашками, аппетит пропал окончательно, и я отодвинула недоеденный суп. Отвернулась и тихо произнесла:

— Благодарю, милорд. Я наелась.

— Οтлично. Я пришлю помощниц твоей горничной, чтобы начали готовить тебя к вечеру, — как ни в чём не бывало, заявил он, помогая мне встать из-за стола.

Подготовка заняла больше трёх часов. Да я даже когда с родителями жила и посещала светские вечера вместе с мамой в столице, не тратила столько времени на сборы! Сначала — ванна. С солью, с ароматными маслами, с какой-то целебной грязью, потом всё это смывали в трёх водах, потом долго и тщательно полоскали мои волосы, натирали их душистыми бальзамами… К концу водных процедур я сама себе напоминала благоухающую клумбу, натёртая кремами кожа была мягкой, как у младенца, и чуть не светилась изнутри. Волосы лежали воздушным, шелковистым облаком, мягкие и пушистые. Меня усадили перед туалетным столиком в одних чулках, целомудренных кружевных панталончиках и — да, корсете. Так что дышать приходилось осторожно. Следующие полтора часа надо мной колдовали горничная и помощницы. Причёска, лёгкий макияж, наконец, платье, и я могла любоваться собой в отражении.

Нет, это точно не я. Я никогда не выглядела так… Ну, леди, да. Аристократическая бледность, умело подчёркнутые разноцветные глаза, в которых притаилась тоска, гладкая, без единого изъяна кожа. Сложная причёска, украшенная шпильками и заколками, неожиданно длинная шея, и само платье всё с тем же целомудренным фасоном. Квадратный вырез едва открывал ключицы, длинные рукава до локтей, а дальше пышная пена кружев, множество нижних юбок, и неброский, серо-голубой цвет бархата, украшенного серебряной вышивкой и жемчугом. Элегантно, да. Красиво? Пожалуй. Но… Слишком целомудренно. Слишком приглушённо. Я терялась в этом образе, не видела себя, будто это лишь бледная тень меня.

— Готово, миледи, — горничная присела в реверансе и с искренним восхищением добавила. — Вы прелестно выглядите.

Ну да, по местным меркам — конечно. Только мне даже вежливость проявлять не хотелось, я лишь кивнула и медленно, придерживая юбку, чтобы не запутаться, подошла к двери из спальни. А в гостиной уже ждал Ингерран, конечно же, одетый в тон моему платью. Полагаю, чтобы ничего не нарушало безупречности и гармонии. Ненавижу альвов, да простит меня мама! Вспышка гнева быстро погасла, едва Ингерран шагнул ко мне, окинув восхищённым взглядом. Ρадовало одно: слишком целомудренный фасон платья и корсет не будоражили ничьё воображение и хорошо скрывали всё, что должны были.

— Ты неотразима, Сильвия, — он склонился над моей рукой, коснувшись губами кончиков пальцев.

Скажите пожалуйста, просто бездна галантности и воспитания. Кривую усмешку удалось сдержать, я с безучастным видом лишь кивнула.

— Что ж, надеюсь, ты не поставишь меня в неловкое положение, гости уже собрались, — альв положил мою ладонь себе на локоть, и мы вышли из моих покоев.