Франко не пустил меня в грот. Остальные сирены тоже смотрели с осуждением. Видимо, выбросив подарок Леоне, я перешла красную черту, и никто не хотел меня больше слушать.

Следующий день прошёл как в тумане. Даже волнения и радости перед выступлением не испытывала. Все вокруг готовились к осеннему балу, академия пестрила нарядами, вокруг царила суета, и среди радостных толп студентов мне всюду мерещилось лицо старосты. Но его нигде не было. Ни на занятиях, ни в комнате отдыха. Я дёрнула замок на двери бассейна, добежала до пляжа. Какое-то треклятое дежа-вю и безысходность вновь накатывали со всех сторон.

– Почему ты не сказал мне, Кантанте?! – крикнула что есть сил, но шум прибоя заглушил мой вопрос.

К своему выступлению прибежала взмыленная, лохматая и с охрипшим голосом. Декан Никси оглядела меня с явным осуждением.

– Не похоже, что ты действительно хочешь петь, Джилл Рилл. Ты единственная сегодня не репетировала.

– Простите, – прохрипела я.

– Что с твоим голосом? – ужаснулась сирена.

Промолчала, взяла у неё из рук артефакт, усиливающий громкость пения, и терпеливо ждала, когда меня объявят.

– Джилл Рилл!

Быстро смахнула слёзы и поспешила на сцену. Свет слепил меня, смазывал лица пришедших на осенний карнавал. Надеюсь, Леоне там. Надеюсь, услышит и поймёт, почему мне так важно петь. Надеюсь, он простит меня и даст мне ещё один шанс.

В двух шагах от мечтыЯ дышу через раз.Как прыжок с высоты.Не могу открыть глаз.Это страх и восторг,Сердцу тесно в груди.Отрицанье, гнев, торг.Всё уже позади.

Всю себя отдала в этой песне. Голос звучал надрывно, и лёгкая хрипотца лишь добавляла красок. Это выступление не получилось бы таким ярким, если бы не тоска, которая терзала меня последние дни. Я вдруг нырнула на какую-то неизведанную доселе глубину и нашла в себе новые грани.

– Это всё ты, Леоне… Всё ты, – прошептала в усилитель голоса, закончив песню.

В зале повисла тишина, и только хлопки Никси привели меня в чувство.

Оглядела толпу, жадно всматривалась в каждое лицо. Но старосты тут не было.

– Это просто невыносимо, – громко простонал Франко, перетягивая на себя внимание. – Уговорила, держи мою чешую. Да не в этом смысле! Чего вы уставились-то все? Беги за ним, Джилл Рилл, он только что ушёл!

Спрыгнула со сцены, не дождавшись объявления результатов. Танцующие расступались, выкрикивали мне что-то ободряющее, а потом зал взорвался аплодисментами. Леоне был здесь. Он пришёл посмотреть моё выступление. На бегу выхватила у Франко из рук чешую и понеслась к гроту.

Почему же ты ушёл, глупый?!

Дверь легко поддалась, и теперь я стояла в темноте, даже не зная, тут ли староста и что скажу ему.

Просто села на край каменного уступа и запела, в надежде, что увижу в глубине знакомое сияние. Когда я уже отчаялась, кто-то осторожно подошёл ко мне со спины, и я ощутила приятную тяжесть янтарного кулона.

– Подумал, что ты захочешь вернуть его.

– Ты теперь мой, Леоне Кантанте, – сказала дрожащим от волнения голосом и сжала в руке подвеску.

– А ты моя, Джилл Рилл?

Он сел рядом. Сейчас как никогда было сложно говорить, и я пожалела, что у меня нет чешуйчатого хвоста для красивого признания. Но люди умеют выражать любовь и по-другому.

Потянулась к Леоне и невесомо коснулась его губ своими. Вдруг и целоваться у них не принято? Но боялась я зря, староста ответил на мой робкий жест с такой страстью, что у меня не осталось ни единого сомнения в его чувствах. Зарывалась пальцами в его мокрых волосах, боялась отпустить даже на миг.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, староста строго спросил:

– Мне стоит переживать о том, что у тебя в кармане чешуя Франко?

Я успешно перевелась на желанный факультет, а Леоне вместе со мной держал ответ перед отцом, который был в ярости от такого своевольного поступка. Но в конце концов ему пришлось смириться с моим решением.

– В военном оркестре будешь петь, – рыкнул папа, и я тут же согласилась, скрестив пальцы за спиной.

Видеться с моим бывшим старостой мы стали чуть реже. Не было больше записочек на занятиях и изнурительных спаррингов. Зато почти каждый вечер я с Леоне плавала в гроте сирен. Так много плавала, что после такого купания губы у меня припухшими были весь следующий день.

Леоне не пропускал ни одного концерта, а я болела за него на всех соревнованиях. Оказалось, чтобы стать ближе, иногда нужно просто отпустить любимого.

– Элли! Какого кошара ты творишь? Отжимайся, кузнечик, отжимайся! Если хочешь стать настоящим боевым магом, надо быть в форме.

– Но, дейн Флейм, я же фея!

– Да хоть болтливая поганка! Ты у меня сдашь норматив.

В такие моменты я ненавидела Иртона Флейма. И что этот дракон забыл на должности преподавателя по общей физической подготовке? Прибыл в начале осени из-за моря и теперь изводил студентов.