Я со смехом швырнула в него подушечкой для колец, но попала точно в лоб Ингвальду.

– А меня за что? Я же молчал, – наигранно возмутился он.

Мы расхохотались. За дверью послышался знакомый голос:

– Меня кто-то звал? Что у вас случилось?

Марк и Ингвальд загородили собой дверь, а я спряталась за большим зеркалом. Не хватало, чтобы мой жених увидел платье до свадьбы!

– Здесь ничего не происходит! – сказал Марк, выпроваживая Ингольва из примерочной.

– Да – да, совершенно ничего, – подтвердил Ингвальд, закрывая за собой дверь.

– Вот же! – возмутилась я, чувствуя только нежность.

Как же мне всё-таки повезло!

Трясущимися руками я развернула лазоревый шёлк. На меня давила сила пяти камней, выложенных в правильную звезду. Стоило моему сапфирчику лишиться нейтрального фона и попасть в центр пентаграммы, как он загудел и принялся вытягивать силу из всех кристаллов разом.

Зубастый он у меня, голодный. Проклятая трещина не даёт наполниться. Ну, ничего. Если на этот раз получится, то к нему вернётся его гладкая поверхность и обсидиановый, почти чёрный цвет.

«Как будто внутри горит звезда!» – так говорили все, кому посчастливилось увидеть вблизи сокровище моего рода. Дункар Сольвейг, или Тёмное солнце. Но «солнцу» ещё далеко до нормального состояния.

Пять лет назад камень раскололся по центру, сработав как магический щит. Жизнь мою спас. А вот покоя мне с тех пор не стало. И в этот раз радовалась я рано.

Свечи в круге, в котором я расположила звезду, мигнули раз, другой. Их пламя явственно отклонилось вправо, словно с противоположной стороны подул несуществующий ветерок. Мои браслеты тревожно вспыхнули. Сердце ухнуло в пятки, минуя прочие препятствия.

Опять провал. Что же не так в этот раз? Пентаграмма вышла на загляденье. Камни в неё я выбирала, а затем похищала целых три месяца. Так долго, потому что пришлось оригиналы менять на копии. По всем признакам проблема заключалась в том, что рядом со мной заработал другой источник, поглощающий энергию и пяти кристаллов, и Сольвейга. Какого, спрашивается, драурга?

Я подняла голову. На первый взгляд в аудитории всё оставалось на своих местах. Ни адских дыр, ни порталов в другое измерение. Разве что шкаф, увенчанный папками до самого потолка, слегка потряхивало. Непорядок, потому что остальные предметы мебели на магический фон не реагировали.

Попробовала вырвать Сольвейг из круга, который утратил весь свой оздоровительный смысл. Это удалось не сразу, сапфир будто прилип к полу. Помянув как минимум пятерых разных драургов, я грубо дёрнула его на себя. Камень нехотя позволил себя забрать и даже завернуть обратно в тряпицу. Не будь я одной из Эрлингов, упрямец ещё и приложил бы разрядом.

Клятая пентаграмма растеряла заряд, но мне это только на руку. Что бы за дыра ни поглощала силу, шкаф следовало вскрыть, а прореху уничтожить. Вот так с избытками энергии всегда – на один источник слишком много желающих.

Тут из шкафа раздался раскатистый чих, затем грохот. Я замерла, сжимая сапфир, словно пистолет или рапиру.

Дверь с мягким скрипом подалась вперёд, а я отступила. Совершенно опешила, когда из шкафа высунулся взъерошенный парень с глазами разного цвета. Примерно мой ровесник. Двадцать или двадцать один год. Каштановые волосы до плеч стояли дыбом. Это он головой, что ли, энергию вычерпывал?

Я сделала ещё несколько шагов назад, на всякий случай подняв Сольвейг перед собой.

– Эй, ты. Назови своё имя, расу, факультет. Почему ты… оттуда?

Парень примирительно поднял руки. Пустые. На шее на верёвочке болтался то ли ключ, то ли небольшой металлический брусок. Могла ли эта штука расстроить мою пентаграмму?

* * *

– Веспер, а вот дальше всё сложнее. – Он немного тянул гласные и с тревогой смотрел на меня. – Потомок феи и человека. Сейчас в академическом отпуске, факультет собираюсь сменить. В шкаф попал, подозреваю, из-за злой шутки соседей по комнате. Лёг в кровать, а оказался заперт в тесном пенале. Попробовал открыть, применил амулет, а тут как начало жечь…

Я чуть не хлопнула себя по лбу. Парнишка действительно в пижаме. Безвкусной, с алыми женскими губами и вишенками. С другой стороны, видала я принты и похуже. Поспешила поднять взгляд и упёрлась в губы. Тёмные и пунцовые. Камень в руке дёрнулся, и Веспер вместе с ним.

Феи для нас, северян, экзотика. Наверное, поэтому моя собственная нижняя губа задрожала. И ещё стресс.

– Госпожа, вы бы опустили. Камешек-то дымится.

И голос у него приятный, тягучий. В наследство от порхающего народца достался, не иначе. Я уже собралась было присесть за парту и послушать, но Сольвейг обжёг пальцы. Неужели феёнок собрался меня зачаровать? Как девчонку!