Ни тот, ни другой вариант меня категорически не устраивал, поэтому я, стиснув зубы, снова взялась за дверную ручку и выпалила заклинание, отпирающее любые замки. Удача была на моей стороне: дверь охотно поддалась. Ни отката от сторожевого заклинания, ни верещания сигнального артефакта, ни разорванных контуров охранной сети.

«Неужели дейна Пластрум забыла о защите кабинета?» – удивилась я, осторожно заглядывая в приоткрытую щель. – Странно, это на неё совсем не похоже».

Слегка осмелев, проскользнула внутрь и тут же негромко пискнула: яркие контуры охранной сети никуда не делись, однако были смещены на три шага влево.

Так, полдела сделано, осталось найти нужное зелье и бежать. Если всё пройдёт удачно, будет что рассказать нашим с Лаэтаном детям.

В голове тут же возник светлый образ Лаэтана Таэррона – эльфийского полукровки, старосты нашего факультета и той единственной причины, по которой мною были нарушены с десяток правил академии. Дерзкая мысль, что в будущем у нас могут быть дети, придала мне уверенности, и я устремилась к стеллажу с готовыми зельями.

– Где же ты? – шептала себе под нос, выискивая на пузырьках приклеенную бумажку с моим именем. – Где ты, моё идеально сваренное зелье?

Как назло, единственными источниками света были два небольших оконца в противоположной стороне кабинета. Состав, обостряющий зрение, мы будем проходить в конце года, поэтому рассчитывать я могла лишь на тусклый отсвет луны и чуть-чуть на свою удачу. Увлечённая поиском заветной пробирки, я не видела ничего вокруг себя, за что и поплатилась.

– Седьмое слева, – раздался за моей спиной тихий, вкрадчивый голос.

От неожиданности захотелось кричать, но звуки комом застряли в горле. Изо рта вырвался лишь сиплый хрип. Со страхом обернувшись, увидела Лаэтана Таэррона собственной персоной.

– Ты… Но… Откуда? – пролепетала я, меньше всего ожидая подобной встречи.

– А ты какого дьявола здесь забыла? Воруешь зелья? – сердито прошептал Лаэтан, пронзив меня острым взглядом льдисто-голубых глаз.

– Ворую? – Его грубый тон вызывал у меня отторжение. От стыда на щеках вспыхнул румянец, но спорить со старостой было заведомо провальной идеей. – Нет-нет, это недоразумение! Я всего лишь хотела…

– Марш отсюда! – прорычал Таэррон и, обхватив крепкими ладонями мои плечи, принялся настойчиво подталкивать в сторону коридора. – Никто никого не видел. Ещё раз замечу на воровстве – расскажу декану.

Пока я отступала, молча ругая себя за то, что вообще повелась на эту сомнительную авантюру, в голову закралась предательская мысль: а что, собственно говоря, здесь делал сам Таэррон?

– Быстрее! – подгонял полуэльф, шагая за мной, как конвоир. Прикосновение его крепких мозолистых ладоней чувствительно прожигало сквозь форменную одежду и выбивало из головы остатки связных мыслей.

– Пусти! – Затормозив, я нервно передёрнула плечами, сбрасывая его руки.

На смену страху разоблачения пришла горькая обида. Как так? Мало того что потеряла свой единственный шанс привлечь парня моей мечты, а теперь даже если выпью литр зелья храбрости и обвешаюсь всеми амулетами на свете, в его глазах я останусь обычной воровкой.

– Что такое?

– Сама пойду.

Лаэтан не стал спорить – убрал руки за спину. Чувствуя лопатками его сосредоточенный взгляд, медленно пошла к двери, стараясь не задеть контуры охранной сети. Проходя мимо стола дэйны Пластрум, увидела сложенный вчетверо лист бумаги, сиротливо лежавший на полу.

«Кажется, это выпало из моего кармана». Я подняла лист и машинально его развернула, будучи уверенной, что это моя шпаргалка с текстом размыкающего заклинания.

– Не трожь! – рявкнул Таэррон, позабыв об осторожности, но опоздал! Моё внимание было приковано к тексту чужой записки, точнее, к признанию:

«Самой прекрасной женщине на свете. Л. Т.».

Над смелым признанием был нарисован портрет дейны Пластрум, выполненный простым карандашом. Плавные линии, устремлённый вдаль мечтательный взгляд Энн, лёгкая улыбка на чувственных губах – сразу видно, что нарисовано с большой любовью.

Листок выпал из моих рук и плавно опустился на пол. Я застыла на месте, глядя в одну точку, и каждой клеточкой кожи ощущала, как рушатся все мои мечты и тайные желания.

Сердце парня, в которого я влюбилась с первого взгляда, было отдано другой.

– Кто тебя просил трогать чужое?

От одного взгляда на Лаэтана меня пробила ледяная дрожь. Где тот спокойный и хладнокровный староста, которого знал весь факультет? Его глаза сочились ледяным презрением, на скулах ходили желваки, а губы сжались в тонкую, едва заметную полоску.

«Этого не может быть, – думала я, медленно отступая назад. – Лаэтан влюблён в дейну Пластрум? Но он же студент, а ей лет… Даже боюсь представить, на сколько она нас всех старше!»

– Стой, глупая!

Погружённая в невесёлые мысли, не заметила, как наступила на контур охранной сети. Дверь закрылась с лёгким щелчком, а всё пространство кабинета залило ярко-красным светом.

– Бездна! – всхлипнула я, вот-вот готовая разреветься от досады. – Как же неудачно получилось!