Глубинки радовали отличной погодой, постель оказалась удобной, а сны… очень приятными! Даже слишком. О таких никому не рассказывают, наслаждаясь воспоминаниями в одиночку. Единственным нехорошим моментом стало понимание, о ком именно были эти сны.

Аннабель. Девица, дважды встретившаяся мне на пути. За два дня. И засевшая в голову, как заноза, от которой было очень тяжело избавиться. Вечером, после тетушкиного рассказа, меня терзало чувство вины из-за необоснованных нападок на бедняжку знающую. А ночью… Ночью я очень усердно извинялся перед этой Аннабель. И, смею заметить, ей в моем сне тоже нравилось.

Вот только ближе к обеду, когда я соизволил спуститься вниз в поисках завтрака, захотелось все забыть. И то, как я грубил девице в реальности. И то, что мы делали в моих снах. Однако ее образ — тот самый, где она в слишком откровенном сарфане вешала белье, привстав на цыпочки — не выходил из моей головы. Ее стройные ноги, высокая грудь, выбившиеся из-под платка пряди русых волос на загорелом лице…

Я мотнул головой, прогоняя наваждение, и позвал тетушку. Та не откликнулась. Ее горничная так же исчезла.

— Чаоморро! — крикнул я, выходя из дома в поисках хотя бы одной живой души. — Где все?

И, кто бы мог подумать, один человек нашелся! Вместо лекаря из-за угла дома показалась всезнающая и вездесущая мисс Аннабель.

— Ищите своего Чмора? — спросила она с непроницаемым выражением лица. — Он потерялся?

Я почувствовал, как дернулось правое веко. То ли так подействовало неправильно произнесенное имя лекаря, то ли голос девушки, то ли ее появление в принципе.

— Вас за каким… по какому случаю сюда занесло? — как можно сдержанней ответил я.

Сегодня знающая была одета в длинное бежевое платье с рукавами фонариками. На груди оно застегивалось почти до самой шеи. Казалось бы, скрыто абсолютно все, чем можно заинтересоваться. Но моя память, на которую я к сожалению не жаловался, моментально подсказала, что за фигура спрятана там, под плотным хлопком.

— Я обещала леди Василианне зайти, — сказала девушка тем временем. — Принесла ей трАвы. Они помогут унять головные боли, приведут в порядок мысли и дадут организму расслабиться.

Я с подозрением посмотрел на холщевый мешочек в руках «всезнающей». Из него сиротливо выглядывали сухие мятые соломины, меньше всего напоминающие что-то, способное обезболивать или расслаблять.

— Не думаю, что тетушка станет это пить, — выдал, не сдержавшись.

— Почему? — удивилась мисс Аннабель. — Вы же пили, и ничего…

— Я?

Мисс кивнула:

— Леди Василианна сказала, вы выпили остаток ее запасов за два вечера и попросила принести еще «дурьей» травы.

— Почему «дурьей»? — чуть севшим голосом уточнил я. И, хотя не имел дара, откуда-то заранее знал — хорошего ответа не получу.

— Она слишком расслабляет, — пожала плечами мисс Аннабель, — заставляет спать подолгу и видеть очень яркие сны. В итоге никакие дела не делаются. В голове слишком пусто, как у… не слишком умных людей. Поэтому так назвали. Но, если у вас бессонница, то средство идеальное.

— Это точно, — пробормотал я, с некоторым страхом глядя на сухие соломины и зарекаясь пить тетушкины запасы в будущем.

— Что ж, оставлю это вам. — Аннабель протянула мне мешочек. — Передайте леди Василианне, если вас не затруднит.

Я кивнул, с опаской принял солому, и какое-то время наблюдал за знающей. Она почти ушла со двора, когда я наконец собрался с силами и произнес то, что должен был, как взрослый сильный самодостаточный мужчина, умеющий признавать свои ошибки:

— Вы тоже виноваты в том, как неприятно началось наше знакомство.

Она обернулась, заломила левую бровь. И я, вздохнув, добавил уже гораздо серьезней:

— Но моей вины, несомненно, в разы больше. Признаю. Мне не стоило говорить с вами в том тоне, в каком я говорил. И вообще… Я бы хотел чем-то загладить свое поведение. Не просто словами, а делом. Возможно, вам нужна помощь? В чем-то.

Она продолжала молча меня разглядывать, от чего становилось ужасно неловко. Тут же вспомнилось, что одеться я успел, а вот причесаться — нет. Да и побриться не мешало бы…

— А что вы умеете? — неожиданно спросила мисс Аннабель. И ее тон был настолько пропитан сарказмом, что чувство вины во мне уменьшилось в разы. Сдулось до малюсенького комочка.

Я умел многое! Очень… и ее вопрос был оскорбительным. А следующий вообще застал меня врасплох:

— Дрова, например, наколоть сможете?

— Безусловно, — солгал я, при этом пытаясь вспомнить, держал ли вообще когда-либо в руках топор?

— Что ж… Тогда, если вы действительно жаждете искупить вину, приходите, — улыбнулась она. — Дрова действительно не помешают. Я буду дома завтра после обеда.

— А сегодня? — уточнил я, неожиданно поняв, что делать все равно больше нечего.

Мисс Аннабель, кажется, растерялась ненадолго, но быстро собралась и кивнула:

— Прямо сейчас я иду домой. Можем пойти вместе.