Брендон не привык привлекать столько внимания. Нищих вокруг пугающе косого домика с полинявшим деревянным бочонком на вывеске – видно, когда-то это был постоялый двор – собралось около десятка, и все уставились на него. Некоторые сморщили нос, будто были аристократами, а он пришел попросить корку хлеба. Возможно, присохшие к одежде рыбьи головы не прибавляли магистру обаяния.

Брендон оценил компанию, в которую ему предстояло смиренно попроситься, чтобы добраться незаметно до Университета. Одноногий что-то объяснял двум горбатым, так рьяно размахивая костылем, что норовил попасть кому-то из собеседников по голове. Два кудрявых паренька мастерили с помощью веревки и куска свинины язвы, сверяясь, насколько правдоподобно выходит. Всклокоченная старуха варила что-то в котле, мешая палкой. У колодца, прислонившись к нему спиной, голосил слепой. В его ослином реве едва угадывалась лирическая баллада о рыцаре, который подарил любимой платье с зелеными рукавами.

Финн уверенно прошагал через двор, Брендон ковылял за ним. Его все еще шатало. В дверях мальчишка налетел на сморщенного старичка с лопатой в руках, который крякнул и поймал его за плечо:

– Пошто так несешься?

– Утопленника нашел! – заявил Финн, улыбаясь, будто сообщил о сундуке золотых.

– И что нам с того дохляка?

– Так вот он! – гордо указал Финн на Брендона. Старик внимательнее присмотрелся к магистру, прикидывая, не огреть ли бродячего утопленника лопатой.

– Здравствуйте. Я живой, – на всякий случай уточнил Брендон. – И как в некотором смысле магистр ритуалистики, могу вас уверить, что лопата – плохое средство от умертвий.

– Что ж ты натворил такое, что ни земля, ни море тебя не приняли?

– Полюбил женщину из холмов, – вздохнул Брендон, грустно усмехнувшись.

– Ага, и в кандалы тебя ши заковали? – кивнул старик на его искалеченную руку. – Ладно, у нас здесь о прошлом не спрашивают. Старшего слушай, к ремеслу пристройся, у своих не крысь – вот и весь твой теперича закон.

Они прошли сквозь то, что когда-то было залом паба. За длинным столом старательно уписывали похлебку несколько убогих на полголовы повыше Брендона. Они обсуждали, как загнали в угол какого-то слюнтяя с корабля и настойчиво выпросили у него двадцать монет и хороший нож с костяной ручкой.

В просторной комнате с неожиданно удобным деревянным креслом у печи они наконец встретились с Огастусом Бенном. Это был широкоплечий, абсолютно лысый, краснолицый человек с густой рыжеватой бородой, серьгой в ухе и деревяшкой вместо левой ноги. Просторная рубаха, широкие штаны и вид такой, будто он только что сошел на берег, привезя груз специй, подсказывали, что о прошлом старейшины нищих Финн не врал.

– Добро пожаловать, если с добром, – сказал Огастус.

– Приветствую старейшину. С добром. Судьба моя сейчас такова, что прошу у вас приюта. Мне надо дойти до Альбы незамеченным.

– Откуда бежал, друг? – Огастус улыбался, но взгляд его оставался внимательным и холодным.

Брендон на мгновение замер, но решил не лгать. Чутье подсказывало, что перед ним маг, причем не слабый.

– С острова Безнадеги.

Огастус присвистнул и закинул в рот горсть сушеных виноградин.

– Если смог уйти от Братьев, то разум твой точно в порядке. Но я должен знать, кто твоя тень. Кому нужна твоя голова?

– Ректору Дин Эйрин, – ответил Брендон. Слова эти даже произносить было горько.

– Хорошо, что не королю. Ученые дела от нас далеко. Что ж, беглец. У нас законы простые. Ты приносишь деньги общине и слышишь мои слова. Среди нас нет господ и слуг. Если идешь с нами, то учишься нашему ремеслу.

Брендон потратил пару мгновений, уговаривая себя, что это единственный выход.

– Я согласен.

Огастус окинул его внимательным взглядом с головы до ног.

– Финн, раз уж ты нашел себе друга, к чему вам расставаться? Решите, чем будете зарабатывать хлеб насущный. И своди его в баню. Этим рыбным духом можно демонов распугивать. Вам так ничего не подадут.

– Это мы завсегда! Я расскажу! – выпалил Финн. Он так долго молчал, что едва не лопнул. Возможно, в прошлом не обошлось без тяжелых внушений.

Когда вышли от Огастуса, Финн вприпрыжку понесся обратно в зал, изредка останавливаясь подождать Брендона.

– Набьем брюхо и поговорим. Сегодня похлебка из петуха. Ты не думай, там петуха положили, а не только кости.

Брендон был так рад сесть на скамью и получить хоть что-то горячее, что съел бы даже суп из сапога. Когда Финн поставил перед ним глубокую миску с весьма ароматным, хоть и пустоватым варевом, значимой частью которого была подножная зелень, он взялся за еду, изредка выхватывая из монолога Финна полезные моменты.

Он узнал, что можно поучиться у Ру и Тома подвязывать ноги и руки, но тут с непривычки можно перетянуть так, что они на самом деле отсохнут. А рубить дураков нет. Можно присоединиться к Бобби, загонять на улицах выпивох в угол и требовать подать на счастье. Счастье заключалось в том, что выпивоху отпускали домой с целой рожей и в сапогах. Можно было показывать фокусы, но этому долго учиться, не у всех выходит.