– Раз так, то отважно спрошу. Я видел вас раньше, старейшина?

– В предыдущий раз я ступал на землю этого мира около десяти человеческих жизней назад. Ты не мог столько прожить, даже величайшие из магов недалеко переходят столетний рубеж.

Брендон кивнул и обнял Эшлин, которая тревожно молчала, прижимаясь к нему плечом, и все время прикасалась, будто боялась, что он исчезнет. Наверно, действительно этого и боялась.

Загомонили пэйви у края стоянки. Женские голоса наперебой приветствовали какую-то богатую гостью, зазывая, предлагая узнать тайны грядущего, послушать песню о любви и полюбоваться танцами. Среди ярких и рваных таборных рубах и юбок вычурно и неуместно смотрелась отороченная мехом накидка с гербами рода Горманстон, уверенно продвигающаяся в пестром море.

– Эпона! – удивленно и радостно воскликнула Эшлин, вскакивая.

Брендон помрачнел:

– Никто из Университета не должен меня видеть.

– Она и другие помогали мне уйти из плена Горта. Ей можно доверять. Я жалею, что не доверилась раньше. Надо узнать, что случилось, надеюсь, что Горт не приказал схватить всех, кого видел рядом со мной.

Если Эпона и удивилась магистру Бирну в такой компании, то не подала вида. Воспитание было панцирем ее чувств. Она поклонилась так, словно принимала достойных гостей в своем дворце:

– Приветствую старейшину и магистра. Рада, что вы оба выглядите лучше, чем можно было опасаться. Эшлин…

Эшлин с размаху обняла ее, немного смешав приветственную речь. И только после паузы Эпона смогла продолжить:

– Эшлин, я хотела узнать у пэйви, куда вы отправились, но судьба оказалась ко мне благосклонна, и мы снова рядом. Мы были на допросе у инквизиции. И узнали то, что надо знать и тебе.

– Вас пытались посадить под замок? – вскинулась Эшлин, готовая бежать и обрушить любую стену, за которой скрыли ее друзей. Кочевая жизнь только добавила ей решимости.

– Нет. Магистр инквизитор Эремон решил, что ты, скорее всего, невиновна, и он на нашей стороне. Судя по всему, он вполне искренне не хочет вернуть тебя в заключение. Но мы вместе хотим остановить то, что – мы уверены – произойдет в Самайн. И, кажется, мы поняли, кто убил профессора Дойла. Его убило прошлое.

Здесь уже не выдержал Брендон. Он побледнел, нахмурился и сжал кулаки:

– Вы хотите сказать, что он погиб от некоей случайности во время эксперимента?

– Нет. Его убили. За то, что он открыл возможность увидеть прошлую жизнь души. И увидел о своем прошлом слишком много.

– Звучит, как сказка на Самайн или бред выпившего слишком много хмеля.

– Да, магистр. Я бы сама не поверила еще месяц назад. Но когда Эдвард Баллиоль лежал в ковчеге вечности, он видел пещеру и свою смерть там, и называл себя именем друида. То же самое порой видела и я во снах еще до отъезда в Дин Эйрин – и стала вспоминать после его слов все лучше. И тоже помню имя одного из тех, кто принадлежал друидскому кругу – помню его так, словно оно мое. Смерть в пещере, песня, которая высасывает силы, повторяются из видения в видение…

Эшлин легко коснулась руки Брендона:

– Помнишь, как ты показывал мне сон? В нем была пещера. И там пел Горт. Я сейчас уверена, что Горт.

Брендон пытался уложить в голове услышанное, но оно укачивало разум, как волны или слова брата Игнациуса. Уж не остался ли он на самом деле в Бетлеме и все это – всего лишь густое безумие надвигающегося Самайна, когда слабые рассудком теряют его вовсе?

– Помню, Эшлин. И сейчас вы с Эпоной пытаетесь доказать мне, что Горт Галлахер убил профессора Дойла, испугавшись, что тот расскажет о его преступлении четырехсотлетней давности? Если такое сказать при инквизиторе, можно загреметь в Бетлем еще раз!

Эпона нервно теребила меховую оторочку накидки:

– Но иногда самое безумное оказывается правдой, магистр Бирн. Четыреста лет назад что-то произошло на Самайн. И были убиты друиды – мы пока не знаем, зачем и почему. Магистр инквизитор Эремон уверен, что этот ритуал хотят повторить снова. Мы попробовали вспомнить, что тогда было для него нужно. И вспомнили из наших снов. Но чаши друидов уже не оказалось в хранилище, и забрали ее по приказу ректора. А за серпом – мы думаем, что знаем, где он – отправился Эдвард, с ним Аодан и Кхира. Больше мы ничего не знаем. Вдруг знаешь ты, Эшлин? Или вы, – девушка повернулась к молчавшему до того Гьеталу.

– Что именно произошло, я догадываюсь, – Гьетал ответил, только когда попросили его помощи, и в этом была деликатность старшего, дающего младшим думать самим. – Кто это сделал – тоже, как уже и вы. Кроме Горта, ломать мост между мирами здесь было бы некому. Чтобы сломать мост, который мы называем ферном, нужна огромная сила – большая, чем его. А значит, ему пришлось убить несколько людей, наделенных магией, тех самых друидов. Покидая их тела, магия насыщала его ритуал. А еще одним источником силы стала душа Эшлин, попавшая каким-то образом к нему в руки.