Потоки воды лились в совершенно целую чашу. Она наполнилась до краев и за края, вода смыла память о скверне старой крови с нее и серпа. Серпа друидов, разделяющего сущности, отделяющего истину от лжи, срезающего больные побеги и ночные мороки. Невидимая цепь, созданная Гортом, не выдержала песни Круга, памяти Круга, очищающего ливня и силы серпа, вместе взятых, – она стала слабеть.

Брадан, Нуаллан, Филитиарн и Фергус улыбнулись.

Но ничего еще не кончилось.

Едва пленники ощутили, что морок падает и они способны пошевелиться, как сразу несколько стеблей плюща метнулись к Эшлин и, подхватив ее, как клубок разумных змей, подтащили к Горту – она не успела ни вскрикнуть, ни дернуться. Еще один такой же клубок окружил Гьетала – не трогая, лишь намекая.

– Красоту ритуала вы уже испортили, думаете, что я позволю испортить его смысл? – усмехнулся Горт. С его волос текла весенняя вода. – Я убью ее раньше прочих, прямо у вас на глазах, если попробуете мешать мне, и ее сила даже не станет частью моей задумки, она просто останется блуждать эхом в этих камнях. Грустное посмертие для ши, пусть и с фоморской кровью.

Брендон застыл, отчаянно высчитывая момент, когда Горт отвернется, отвлечется, сделает хотя бы шаг в сторону. Он хорошо понимал, что безумный ши будет сейчас следить больше всего за ним и Гьеталом. Эпона, Эдвард и Рэндалл только приходят в себя после песни друидов. Делить с другим память и сознание – это как управлять скачущей лошадью с кем-то вдвоем, да еще и вслепую. Мэдью, видимо, совсем во власти Горта. Будет стоять на коленях, даже если обвалится потолок.

Мэдью пошевелился:

– Эшлин? Что…

Лицо стало живым, беспокойным. Горт посмотрел на него коротко, досадливо, шагнул ближе, но Эшлин из внимания не выпустил. В это время стоявший на коленях почти за его плечом Рэндалл зашевелился. Лицо его перекосила ярость. Неудивительно: он только сейчас осознал, что его учитель сам ши, а его собрался сделать жертвой в ритуале. Те же эмоции усиливала ярость друида Фергуса.

Только бы повернулся в другую сторону. Только бы. Брендон мысленно повторял это «только бы». Собрать все силы. Надо выпутать Эшлин из плюща. Тогда у нее будет возможность спастись. Он старался не думать о том, будет ли Эшлин спасать себя одну.

Рэндалл подобрал с пола осколок камня. Он не знал, что каждый воин Дин Ши защищен от камней, иначе их бои с фоморами были бы безнадежны изначально. Этого не знали и друиды – откуда бы? Камень полетел в голову Горта, но вспыхнули узоры брони, так что на мгновение вся его одежда засветилась зеленым. Камень разлетелся на куски, не коснувшись, Рэндалла отнесло в сторону и ударило о стену. Но это был тот миг, когда Горт отвлекся.

– Я сказал, что будет, если вы продолжите…

Но когда заклинание полетело в Эшлин, между ними уже стоял Брендон Бирн. Мгновения для него выиграли Мэдью и Рэндалл, отвлекшие Горта. И самоуверенность Горта, все еще презиравшего подобные мышиной возне людские усилия.

Брендон успел разорвать жесткие стебли плюща, освобождая руки Эшлин, но дернулся от удара, обжегшего левое плечо сзади, и пошатнулся. В глазах потемнело. Он еще успел услышать, как Гьетал, обращаясь к Горту, вызывает того на поединок. Кажется, и его воля полностью свободна, и это даст Эшлин еще немного времени. Только бы она им воспользовалась так, как надо. Не думая о глупостях вроде раненого защитника. Иначе все это будет зря.

– Все в порядке со мной. Почти не задело, – прошептал он, пытаясь улыбнуться.

Холодные когти боли царапали его от плеча к груди. Медленно. Как пробирающаяся к птице кошачья лапа. Плечо немело. Он попытался встряхнуть рукой – в глазах потемнело снова, и захотелось сесть. Казалось, что в груди и вправду бьется крыльями птица. Как та малиновка. И каждый вдох заставляет ее биться сильнее, а кошачья лапа все ближе. И ближе. И ближе.

Эшлин торопливо выпутывалась из плюща. Размахивая руками, к ней кинулся Мэдью, стал помогать. Горт уже не смотрел на них. Он смотрел только на Гьетала, стоящего напротив во весь рост. На его теле тоже горели узоры воина, и сожженный ими плющ лежал у ног полосами пепла.

– Я поклялся остановить тебя, Горт. Это дело между тобой и мной. Не впутывай других. Не тронь ферн.

– Не тревожься о прочих – из пещеры все еще не выйти без моего дозволения. Я разберусь с ними позже. Ты слабее меня сейчас, Гьетал. Твой Кристалл близок, но питает мою силу. Я все еще не хочу тебя убивать.

– Я и не настаиваю, – усмехнулся Гьетал. Между его поднятыми к груди руками горело зеленое пламя, словно он держал светящийся шар, сотканный из воздуха. – Защищайся.

Он сказал это так спокойно и почти дружески, как говорил наверняка на их тренировках. Зеленый шар сорвался с его рук, повинуясь незаметному движению пальцев, и у левого плеча Горта разбился осколками, превратившимися в листья и опавшими на камни. Горт ответил сразу, не готовясь, – можно было лишь разглядеть тонкую красную черту в воздухе, как от вылетевшей из костра искры, эта искра прочертила алую решетку полос на правой руке Гьетала, и тот отступил на шаг.