Ее сил все-таки хватило, чтобы, шурша по камням и прогоняя огненные силы в те глубины, откуда они поднялись, пошел дождь. Он быстро наполнял сложенные древними умельцами каменные желоба, в которых когда-то горел жертвенный огонь.

Едва Эшлин сбила Брадана, остальные тоже попадали как подкошенные. Фигура была разорвана.

Девушка пыталась прийти в себя и понять, где земля, где небо, но понимала лишь, что в носу щиплет от обиды. На шее Брадана даже не было ее Кристалла. Украл бы для дела, но просто… чтобы положить в сундук и забыть. Как же так?

Виновник ее злоключений тем временем медленно открыл глаза. Кажется, он пока плохо понимал, что избавило его от духов огня, которые должны были терзать тело. Потом недовольно оглядел, словно незнакомую, растрепанную девицу, сбившую его с ног и помешавшую ритуалу. Удивленно покосился на ручейки воды, что охлаждали и несли облегчение. Встряхнул головой. Вернулся взглядом к девушке.

Эшлин чихнула, и несколько прядей выбились из-под фибулы, служившей ей заколкой.

– Зачем ты это сделала, девица? – наконец спросил Брадан.

– Чтобы от тебя пепел не остался, – ответила она обиженно, – или ты так грезишь саламандрами, что и сгореть не жалко?

– Откуда ты знаешь, что делать? Кто тебя научил? И кто тебе разрешил вмешиваться, в конце концов! – приходя в себя, он явно начинал злиться.

– Даже мой брат знает, что в местах, где огонь земли подходит близко к поверхности и его силу много лет брали, подтягивая источник все ближе, нельзя делать огненные ритуалы! Здесь и в грозу прятаться нельзя. Тем более свечи зажигать! И мне не нужно разрешение Брадана, ученика друида, чтобы спасать его глупую голову.

– Я не знаю, о ком ты говоришь, девица. Но никто из учеников, пока не прошел Три Урока, не может участвовать в ритуалах, и тем более мешать им, рассказывая всякие глупости про свечи. А уж новеньким вообще здесь не место. Разве тебе разрешали покидать Дин Эйрин?

Раздраженно произнося все это, Брадан с трудом поднимался с земли, поправляя одежды и пояс. Теперь он осознал, что его спутники лежат на земле, и некоторые из них едва шевелятся, приходя в себя. Сам еще двигаясь нетвердо, он подошел и склонился над одним из них, затем перешел к следующему. Эшлин видела, как он достал из поясного мешочка какую-то склянку, вдохнул сам и сунул под нос лежащему юноше, тот застонал, приходя в себя. Брадан оглянулся и поймал ее взгляд.

– Помоги мне, девица, раз уж оказалась здесь и едва не натворила беды, а теперь любопытствуешь. Как тебя зовут?

– Эшлин. Удар о камень унес твою память? – Она подошла ближе, помогая приподнять голову следующего ученика над лужей, в которой тот очутился. – Не помнишь не только кто я, но и кто ты? Если ты укоряешь меня за ливень, то сложно рассчитывать силы, когда по твоей вине я год прожила без них!

Брадан поморщился от приступа боли, потер висок.

– Эшлин. Для будущего мага ты слишком много болтаешь, и притом глупости. Не рассчитывай, что я помню всех, кто поступил только вчера. Даже девиц, пусть вас и немного. Хотя сейчас я тебя уже вряд ли забуду. Из-за тебя придется все делать сначала…

Рядом с учеником, приходящим в себя, Брадан осел на землю. Боль и усталость явно догнали его, овладевая телом и сознанием. Возмущение Эшлин копилось и рвалось наружу, как вновь обретенная магия.

– Поступила я на эту землю не вчера, а сегодня. И не только поступила, а изрядно потопталась. Какой олух вам вообще сказал, что делать? Эти ваши друиды? Если тебе не хватает сил, то сначала пусть в каменные круги наберется вода, а потом… вам надо не зажигать свой огонь, надо звать тот, подземный. Но в центре должна быть жертва. И она сгорит!

Подошли остальные ученики, которым явно досталось меньше, столпились вокруг учителя, удивленно поглядывая на девушку.

Брадан смотрел куда-то в сторону:

– …течет вода, горит огонь… Нам нужно возвращаться. Надеюсь, что вы, дева Эшлин, найдете дорогу туда, откуда пришли. Если не найдете, просто спросите постоялый двор Университета. Вам покажут.

Он тяжело поднялся, опираясь на руки учеников, и направился к выходу из каменного лабиринта.

Эшлин стояла посреди камней. С рукавов капала вода. Волосы растрепались. Глаза блестели от обиды и растерянности.

– Мне из-за тебя теперь возвращаться некуда, – прошептала она. Но вереница людей, поднимавшихся вверх по склону, ее уже не слышала.

* * *

До длинного каменного дома на дороге, где останавливались путники, Эшлин добралась сама. Теперь она сидела в углу, раздражая круглолицую хозяйку тем, что так и не выбрала еды. Мелкая собачонка убежала от нее к столу, за которым помощники Брадана Беспамятного, делясь впечатлениями о неудавшемся ритуале, поедали гуся. Гусь так пах, что даже дух кислой капусты не мог перебить этого одуряюще сочного аромата. Если бы можно было нанюхаться гусем до сытости! Даже собачке положили в миску крылышко.

– Может, пригласить девушку к столу? – шепнул один из молодых магов другому.

– Ты слышал, как она говорила с магистром? Мне кажется, это его метресса.