– Не огорчайся, пожалуйста. Ну что ты. Я вернусь сразу же после новолуния, – он коснулся кулона мокрыми от ее слез пальцами. – А это я буду хранить. Я не потеряю!

А потом, еще до рассвета, ушел сквозь холм на свою сторону. Чтобы больше не вернуться.

Символы на заколке были непонятными. Черточки. Словно детская рука пыталась изобразить елочку. Еще елочку, немного другую. И березку. Эшлин не смогла их понять.

Она думала, что он придет на Осеннее Равноденствие. До него как раз оставалось немного, Врата открывались легко в этот теплый день благословения урожая, люди приходили к холмам и приносили яблоки, и морковь, и овсяные колосья, приводили овец и коз, несли на руках детей. Ши выходили навстречу, касались плодов, гладили мягкую шерсть животных и встрепанные волосы любопытно оглядывающихся детей, желая удачи и благополучия. Люди отдаривались хлебной закваской и свежим молоком, как заведено. Эшлин сама вызвалась выйти с матерью на благословение урожая в том году, хотя это было скучно – стоять, улыбаться, кивать головой. Зато неуправляемой магии хватало на простое и привычное. Только на это.

– Старшая сестрица, дочь холма, прими сердце хлеба, коснись моего сына.

– Младшая сестрица, дочь дымного очага, принимаю твой дар, будь благословенна ты, и твой сын, и твой дом.

Одни и те же слова. Несколько часов. Старики в праздничных нарядах с корзинами яблок под вышитыми полотенцами – Ройсин коснулась сильно хромавшей седоволосой женщины, которую подростки вели под руки, и та выпрямилась, шагнула без боли, посмотрела изумленно, заговорила торопливые благодарности. Румяная счастливая невеста в венке – Эшлин благословила ее брак и пожелала сильного сына и красивой дочери. Мать с выводком шумных веселых мальчишек. Вдовец с застенчивой дочкой, которая несла на руках ягненка. Разные. Пахнущие дымом, работой и хлебом. Праздничные. Не те.

Брадан не пришел.

Он не пришел и на Самайн – ночь охотничьего танца, когда ши выезжали верхом, с факелами в руках, в лучших одеждах со знаками рода и раскрашивали лица в родовые цвета. Люди всегда приходили посмотреть на творящуюся красоту. Эшлин искала взглядом Брадана так, что едва не сбила дважды сложные перестроения – «горная река» и «осенняя змея»; к счастью, ее спокойная рыжая лошадь помнила их лучше хозяйки.

Брадан не пришел.

Когда он не пришел и на Йоль, она перестала ждать. И рассказала брату. Немного. Не все. Не о клятве перед горящим огнем, нет. О том, что привела в холмы человека, последовавшего за ней случайно, и он унес ее Кристалл. И что об этом нельзя знать никому.

– Давай найдем его и накажем, – воодушевился Мэдью. – Сами. Хотя не надо сразу думать о нем плохо, Эш. Может, его просто ограбили и убили?

Эшлин подумала хорошо и шлепнула брата полотенцем.

С того дня они ждали Церемонии. Когда Мэдью получит Кристалл. Так было легче – делить с кем-то тайну.

Но невыносимо тяжело ждать последние часы. Перед тем как все могло быть спасено или уничтожено окончательно.

Эшлин поняла, что уже давно нарисовала все нужное и просто стоит на коленях и смотрит, как пушистые тени веток елозят по половицам. Снаружи поднимался ветер.

Этот бесконечный день не терпел остановок. Уже скоро в саду появятся гости, под любопытными взглядами которых захочется исчезнуть, растаять. Впрочем, тающий снег сначала превращается в грязную ледышку, полную ошметков земли и хвои, и только потом растекается весенней водой. А Эшлин самой себе уже напоминала ледышку, тонкую, сероватую, сквозь хрусткую пластинку которой видны прошлогодние травы.

Девушка кое-как вытерла руки и выбежала на улицу, тут же столкнувшись с тетушкой Рианной, которая прибыла еще вчера, помогать с подготовкой праздника. На ее вышитом золотыми нитями платье – тетушка любила роскошь – резко выделялся приколотый паттеран из веточек можжевельника. От его аромата снова едва не выступили слезы. Интересно, тетушка решила усилить этим оберегом свои магические способности или женское очарование?

– Эшлин, дитя, что ты здесь делаешь? До завтрашнего дня здесь все будет оплетено тростником для старейшины, – тетушка произнесла последнее слово таким тоном, что стало понятно, для кого собирали можжевельник. Можжевельник – сила. Сила воина, сила красоты, сила домашнего очага, сила мага.

– Здесь? – узелок с остатками трав и углем выскользнул из пальцев девушки. – И домик над скалой тоже?

– Да, чтобы старейшине не досаждали те юнцы, которым не повезет вместе с именинником пойти к нему в обучение. Опять ты решила просидеть все веселье в дальнем углу сада, дитя? Одно дело, когда тяжкий гейс, который сложно выполнить, дается при рождении, но то, в чем ты сама себе поклялась…

Эшлин старалась дышать глубоко и размеренно, чтобы чувства не набегали одно на другое, как волны на берег. Она подняла узелок и посмотрела на него, одновременно пряча глаза и изображая смирение.