После экзекуции мне вручили круглое зеркальце на длинной ножке, и я хорошенько рассмотрела оставшийся от проклятья белый тонкий след с красными воспаленными краями, в точности повторяющий контур проклятья. Оказалось, что оно, как чернильная татуировка, оставляло на коже рисунок, который разрастался со временем. Убрать его с помощью мазей было невозможно, только выжечь.

Искренне жаль, что в мертвецкой я пожадничала светлой благодати. Проклятая привычка сдерживаться! Следовало приложить так, чтобы никто из лихой троицы в ближайшие две седмицы не мог держать в руках ритуальный кинжал. Они-то темных щедрот вообще не пожалели.

— Не расстраивайся, через пару дней след полностью пройдет, — уверил меня знахарь.

В приемном покое неожиданно собралась большая компания: Эмбер стояла с издевательской ухмылкой, Бранч с моей сумкой, Стоун в образе почти рыдающего парня, а Торстен просто смотрел на них со стороны с таким видом, словно попал в пансионат для душевнобольных. И главное: не понимал, как его в этот пансионат занесло.

— Варлок! — простонал Майкл и двинулся ко мне, протягивая руки. — Марта!

— Стоун, не смей меня обнимать! — отшатнулась я, но он все равно обнял меня поперек тела, уткнулся лбом в плечо и громко всхлипнул.

С растерянным видом я покосилась на Зака. Тот только со вздохом покачал головой и указал на двери знахарской, давая понять, что раз меня окружила толпа друзей, то он пойдет.

— Не рыдай, Стоун. Все живы, кроме умертвий. — Я неловко похлопала его по спине и решительно отодвинула от себя на расстояние вытянутой руки.

Он попытался снова прильнуть к моему, так сказать, сильному плечу. Пришлось выхватить из кармана измятое согласие и выставить перед собой, как защитный амулет, отпугивающий злого демона.

— Держи, — прокомментировала я. — Твое согласие. Пригодится в разговоре с деканом.

— Подруга! — простонал он и снова рванул в мою сторону.

— Только давай сейчас…

 Стоун прижался ко мне и вцепился покрепче. Для хилого внешне парня он вообще оказался на редкость хватким.

— …без обнимашек, — со вздохом договорила я, бессильно расставив руки в разные стороны.

Из приемного покоя нас выставила сестра милосердия. Эмбер подхватила меня под локоть, внимательно пригляделась к щеке и поморщилась.

— Ты им что-нибудь сломала? — спросила она, намекая на некромантов.

— Нервную систему.

— Тоже неплохо, — хмыкнула она. — Подруга, я требую всех подробностей, потому что по академии поползли самые странные слухи. Сказали, что некроманты заманили тебя в мертвецкую и попытались стрясти согласие на посмертие.

— Все так и было, — согласилась я. — Только заманивать их пришлось мне.

Полагаю, что магистр по рунологии меня немножко возненавидел. Мало что пропускала занятия, не выполняла отработки, так еще всю лекцию проговорила с подружкой, перебравшись с первой парты на самый задний ряд.

Однако прогулы сами себя почему-то отрабатывать отказывались, что меня крайне возмущало. Вечером, пока Зак занимался фехтованием, я взялась за доклад о руне «ответственность».

Символ имел форму правильного круга, без хвостиков, точек и завитушек. Рассказывать особенно не о чем. Уверена, рунолог знал, что материала набиралось всего на три листа, поэтому велел сдать доклад на пяти. Убористым почерком. Но писать пришлось крупными литерами, как в младшей школе, иначе не растянуть. Слепой прочтет! Я собиралась нахально соврать, что ужималась, как могла.

Народу в читальном зале занималось немного. Верхние огни потушили, на столах горели только настольные лампы. В желтом свете поблескивали подсыхающие на бумаге чернила. В тишине у Эмбер, отгороженной от меня низенькой ажурной перегородкой, то и дело гудел почтовик. Не отрываясь от книги, она стряхивала полученные сообщения и возвращала пустой шар на раскладную подставку.

— Генри, — шепотом пояснила она, стерев очередное послание.

Вчера подруга заявила, что светлый приятель бездарно профукал шанс познать огненную любовь ведьмы из рода Фокстейл, и вытащила из шкатулки черную записную книжку, куда скрупулезно записывала желания. С ритуальной торжественностью она вычеркнула из списка строчку «роман со светлым чародеем», тем самым приговорив сообщения Генри остаться без ответа.

Шар снова басовито крякнул. Эмбер недовольно покачала головой, дескать, когда уже главное разочарование этого года осознает, что все закончилось? Она раздраженно встряхнула шар, сунула в рот леденец из жестяной баночки и перелистнула книгу.

Внезапно на страницу моего будущего доклада, написанного почерком ребенка, упал мелкий пепел. В воздухе вспыхнул язычок магического огня. От удивления у Эмбер поплыли на лоб брови, и едва не выпал изо рта леденец.