В середине ночи загудел почтовик. Мягкий голос Торстена промурлыкал из шара:

«Сладких снов».

— Убью, — тихо прокомментировала я и спала просто отвратительно. До сигнала пробуждающего артефакта крутилась в кровати и даже сквозь дрему терзалась мыслью, что в мужское общежитие уже никак не попасть.

В начале восьмого по дороге в столовую из мелочной мести я отправила Закари сообщение с пожеланием добрейшего утра. Думала, что разбужу. Оказалось, что утро у него давным-давно началось и было не только добрым, но и очень бодрым. Он занимался в фехтовальном зале, о чем со смехом объявил, когда мы с Эмбер уже стояли у стойки раздачи.

Видимо, у меня сделалось такое пресное лицо, что кухонные духи без просьб выдали кружку с черным кофе. Похоже, нормальные напитки в академической столовой наливали только мрачным людям. Не поверив в собственную удачу, я немедленно выудила из сумки веселенький розовый термос, отданный Бранчем в качестве взятки, и потребовала дать кофе с собой.

Наполнила бы еще термос Эмбер, но лучшая подруга поступила, как худшая врагиня, и наотрез отказалась делиться свободной емкостью. Демонстративно наполнила термос чаем. С бергамотом, который ненавидела с самого детства. Просто мгновенная карма! Объяснить нечисти, что они ошиблись чаном и налили неправильное питье ей не дали шанса: нас подпирала жаждущая горячего завтрака очередь.

Только я собралась насадиться долгожданным первым глотком черного кофе, как в проходе появился Стоун.

— Марта, ты мне нужна! — воскликнул он набегу, и первым глотком кофе я не насладилась, а подавилась.

Подскочив к нам, Майкл выхватил из моих рук чашку и выхлебал бодрящий напиток до самого донышка. Совершенно обалдев от дерзкого нападения, я вкрадчиво поинтересовалась:

— Стоун, ты теперь считаешь себя бессмертным?

— Я только что получил официальное письмо от ковена Варлоков! — выдохнул он и стукнул опустевший чашкой о поднос.

— И оно тоже не делает тебя неуязвимым, — заметила я.

— Ты понимаешь, Марта? Верховный Варлок приглашает меня на отбор в родовой замок. Ты хотя бы представляешь, какой человек написал мне? — с большим пафосом вопросил он.

— Да, мы с ним знакомы, — сухо ответила я, отворачивая крышку на розовом термосе, и добавила: — С рождения.

Эмбер ехидно хихикнула. Стоун пару раз глупо моргнул и пробормотал:

— Ох… Он же твой отец. И что мне делать? Ехать?

— Стоун, приглашение у тебя есть, старшая дочь ковена в сопровождающих есть, что еще надо? — с раздражением перечислила я. — Хочешь группу поддержи? Бери Бранча. Мамино благословение еще нужно?

У Майкла сделался такой жалобный вид, что мигом стало ясно: он подумывает связаться с родителями и попросить совета.

— Стоун, тебя пригласили познакомиться, а не присягнуть верховному на верность, — закатила я глаза. — Отец хочет посмотреть, кому ковен обещал защиту.

— А ковен обещал? — встрепенулся Майкл.

— Ты думаешь, деканат перед тобой извинился, потому что Мэдлей очень добрый и любит своих студентов? — фыркнула Эмбер, с ироничной улыбкой наблюдая за паникующим парнем.

— Ты с нами едешь? — спросил он.

— Не уж! — Подруга подняла руки, мол, дайте передышку от визитов к гостеприимному семейству Варлоков. — Кто-то в нашей академии должен хотя бы изредка ходить на занятия.

Внезапно по столовой прокатилась волна изумленного ропота. Народ за соседними столами обернулся к открытым дверям. Под аркой стоял знакомый мрачный квартет некромантов. В черных кожаных одеждах и с идеально выбритыми головами они выглядели, как посланники смерти, по ошибке небесной канцелярии перенесшиеся в курятник вместо зачумленного города. Парни двинулись по проходу в нашу сторону.

— Что они у нас забыли? — не обращаясь ни к кому конкретно, пролепетал побледневший Майкл.

— Может, хотят объявить о кровной мести? — предположила Эмбер.

— Полагаешь? — изогнула я бровь.

— Ну не завтракать же они сюда явились, — хмыкнула подруга.

Стоун схватился за край стола и бочком присел на свободный стул рядом со мной. Видимо, от страха перестали держать ноги.

Между тем шум, царивший в столовой, перерос в недоуменный гул, а когда некроманты утвердились напротив нас, воцарилась напряженная тишина. Разглядев гостей вблизи, я едва не присвистнула от удивления. У парней из мертвецкой исчезли татуировки.

Чернильная роспись на руках, на горле у одного из побратимов и даже на макушке потомка четвертого ректора превратилась в белесые пятна, отдаленно напоминающие след от проклятья мертвых на моей щеке. И только очкарик Сомерсет по-прежнему носил сложные орнаменты, окольцевавшие запястья.