Тело словно оказалось в невесомости, и желудок неприятно подскочил к горлу. Я по привычке зажмурилась, перетерпевая знакомо неприятное ощущение. Мгновением позже мы с Закари оказались в маленькой кабинке для перемещений с мерцающим красными всполохами гербом Деймрана на каменной стене.

От резкого перемещения я чуток навалилась на Торстена, но тут же вернула строго вертикальное положение и повела плечами, стряхнув руку идейного врага.

— Не за что, — прокомментировал он.

— Ну раз не за что, то и благодарить не стоит, — хмыкнула я и, толкнув хлопнувшую от воздушной волны дверь, вышла из кабинки.

В круглом зале горели фонари. Сквозь стеклянный купол виднелось сизое угасающее небо. Деймран находился в четырех королевствах от башни Варлок. Дома окрестности замка давно утопали в темноте, а здесь только смеркалось.

Народу было мало. Видимо, многие вернулись днем. Помедлив, я быстро осмотрелась вокруг в поисках Айка, но он действительно отправился на тренировку, не изменив святому брумболу.

— Кого ищешь? Ботаника? — промурлыкал Закари, останавливаясь рядом. — Не явился?

— Хотел познакомиться?

Даже не сомневаюсь, что они с Айком знали друг друга. По крайней мере, в лицо. Все знали игроков из академической команды про брумболу, именно поэтому я попросила Вэллара не выставлять наши отношения напоказ.

— Стало интересно, какие парни нравятся унылому сентябрю, — хмыкнул Торстен.

— Непохожие на тебя.

Мы обменялись неприятными улыбками и двинулись в сторону выхода. Вместе. Не успели пересечь зал, как к Торстену пристроилась высокая девица.

— Привет, Закари, — пропыхтела она.

— Нет, — даже не повернув голову, с равнодушным видом бросил он.

Девушка чуток оторопела, но моментально отстала.

— Даже не узнаешь, что она хотела сказать? — хмыкнула я.

— Я и так знаю, что она хотела сказать, — высокомерно ответил он.

— Не понимаю, Торстен, что в тебе девушки находят? — скривилась я. — Ты же совершенно невыносим!

— Женщины любят невыносимых, но красивых парней. — Закари самодовольно ухмыльнулся.

— Не обобщай, пожалуйста.

— Я тебя умоляю, не делай вид, что ценишь мужчин за богатый внутренний мир, Варлок, — издевательски протянул он. — Тебе нравятся такие парни, да? Которые делают вид, что у них тонкая душевная организация?

— Торстен, мне нравятся умные мужчины. Мозг — самая сексуальная ваша часть. — Я даже указала пальцем на его черноволосую голову с этой отвратительно симпатичной стрижкой длиной до подбородка. — Но ты им не обладаешь, поэтому не в курсе, что это такое.

— С ума сойти, маленькая ханжа! — хмыкнул он. — Ты знаешь значение слова «сексуальность»! Я действительно поражен. Вы с ботаником его узнали, когда вместе читали в библиотеке?

— Подсказать книгу? — развеселилась я.

— Не стоит.

— Да не стесняйся своего невежества, Торстен. Все будет хорошо! — Я широко улыбнулась. — Книга называется «словарь». Как-нибудь на досуге изучи. Найдешь в нем много незнакомых слов.

— Например? — хмыкнул он.

— Воздержание.

Секундой позже из открывшейся двери кабинки, как неуправляемый замковый таран, вылетел дорожный сундук. Не останавливаясь, Закари схватил меня за локоть и отодвинул с дороги. Правда, в этот же момент заклятьем я заставила бандуру с грохотом сорваться на пол. От сундука отвалилась ручка, слетел замок, и почему-то поднялось облако пыли.

— Ох, ребята, с вами все в порядке? — воскликнул знакомый женский голос.

С изумлением я обнаружила Айшу Эллинг, ведьму, подарившую мне первое магическое благословение.

— Крестная? — переспросила я, не веря собственным глазам, и тут же вспомнила, как матушка выскочила из дверей и что-то действительно говорила о крестной.

— Марта! — ужасно обрадовалась Айша и даже всплеснула руками. — Рада тебя видеть! Я приехала в Деймран только перед выходными, не успела с тобой поговорить. Много дел. Сегодня оставшиеся вещи получаю.

Между нами повисла чуток оторопелая пауза. Я улыбалась и не очень понимала, что происходит, но внутри уже ощущала тревогу.

Глядя на худощавую женщину с совершенно несерьезной шапкой рыжих кудрей, никогда не подумаешь, что столкнулся с лучшим ядоваром башни Варлок. На лице крестной, перетекая с виска на лоб, тонкой паутинкой змеилась живая татуировка. Каждый раз рисунок менял форму, иногда цвет. Превращался то в веточку, то в цветок, то в хаотичный узор.