Но вытаскивать его оказалось несложно, хотя поднапрячься пришлось. Подтянувшись, Торстен выбрался из ямы. Красавец, каких Деймран не видывал! И его уважаемая прогрессивная мать тоже наверняка никогда не видела сына в столь печальном образе замогильной дворняги. Изрядно вымазанный, помятый и взлохмаченный.

— Клянусь, Варлок, ты одним почтовиком не обойдешься! — сцедил он, не досчитавшись на испорченном пальто пуговицы, аккурат посередине пуговичного ряда.

— Да ладно, Торстен, — я даже попыталась отряхнуть ему рукав, но только размазала грязь, — добрые дела не всегда приносят удовольствие.

— Эй, ребята, — проскулил снизу забытый Стоун, — а как же я? Добрые дела надо доводить до конца. Спасите! Пожалуйста…

Возращение в общежитие, пожалуй, станет еще одним позором после нападения мадам козетки, который Закари Торстен унесет с собой в могилу, а я просто забуду навеки вечные. Мы добыли на кладбище озябшую, шмыгающую носом жертву некромантских шуток и, что уж греха таить, светлой благодати. Она нам внезапно попыталась добыть еловую ветку.

Стоун споткнулся и, ойкнув, полетел аккурат в елку. Огласив тихое кладбище предсмертный хрустом, та отдала громоздкую наполовину засохшую лапу на откуп вандалу. На амулет ветка, правда, не подходила, но цель была почти достигнута.

С непроницаемым видом, прищемив добытчика елок тяжелой дверью, отчего он жалобно пискнул, мы вошли в холл. Как ни странно, при нашем триумфальном появлении гробовая тишина не наступила, но народ смотрел с искренним любопытством.

— Спасибо, что спасли, — простучал зубами окоченевший Майкл, украшенный свежей царапиной поперек щеки.

Он потрусил налево, к лестнице ведущей в мужское крыло. Прямиком по звезде, которую после утреннего сюрприза все старались обходить по уважительной дуге. Торстен почему-то повернул в противоположную сторону и с непроницаемым видом отправился в женское общежитие. Никак от потрясения после добрых дел начал путать право и лево.

— Если не помнишь, то тебе вместе со Стоуном. — Я махнула рукой, указывая направление.

— Знаю, — отозвался он. — Мы идем к тебе.

После кладбищенской прогулки за елками у нормальных людей возникало только одно желание: помыться. В женской купальне Торстену непременно обрадуются! Девчонки соберутся возле кабинки тесной толпой и начнут дожидаться появления главного бабника Деймрана в натуральном виде.

В общем, я рисковать не стала бы, но хочет еще чуток поприключаться — кто ему запретит? Разве что по доброте душевной выдам полотенчико, чтобы облагородить тот самый натуральный вид. Коротенькое полотенчико! Не хочу разочаровывать соседок по этажу.

— И зачем мы идем ко мне? — все-таки не выдержала и спросила после продолжительной паузы.

— Отдашь долг.

На втором этаже Закари произвел настоящий фурор. Он шагал по коридору уверенной походкой с налетом небрежной надменности, словно не был вымазан в грязи вдоль, поперек и еще немного сверху. Рука в кармане брюк, измусоленное пальто без одной пуговицы — назад, во взлохмаченных волосах, убранных за ухо, застрял желтый мелкий листик. Да я потерялась в его ослепительном блеске! Никто не обратил внимание, что коридор осветили две звезды, а не одна.

— Каждый раз, когда вы заходите вдвоем, становится все страшнее, — вернув дар речи, прокомментировала наше торжественное появление Эмбер. — Вы откуда такие красивые?

— С кладбища, — сухо бросил Закари и подошел к моему столу.

Между аккуратных стопок учебников и письменным набором на подставке стоял почтовик. В прозрачной сфере клубился черный дымок, намекающий, что меня дожидалась куча пропущенных посланий. С непроницаемым видом Торстен поднял шар и протянул мне:

— Разблокируй.

С трудом сдерживая ехидную улыбку, я забрала почтовик и проговорила:

— Получать сообщения Закари Торстена.

Сфера вспыхнула золотистым мерцанием, давая понять, что приказ выполнен.

— Доволен? — спросила у него.

— Весьма, — хмыкнул он и кивнул в сторону стола Эмбер, где стояла приготовленная бутылка с зеленым хмелем: — Хорошего девичника, дамы. Не увлекайтесь полынной настойкой. От нее на утро болит голова.

Он вышел. Некоторое время в обалделом молчании мы смотрели на закрытую дверь.

— Что случилось? — сдержанно спросила подруга.

— Мы ходили за елочными ветками, — ответила я, крутя в руках почтовик, и внутри яростно клубился черный дымок, облизывающий стеклянные стенки.

— И где они?

— На елках.

— Логично, но это не объясняет, почему вы грязные, как будто елки выкапывали, — заметила Эмбер. — Вас поймали на выходе из кладбища и заставили все посадить обратно?

— Нет, Торстен упал в могилу.

— И ты его попыталась зарыть руками?