Я похлопала по вязаному узлу, посылая магическую искру. Шарф, как удав, стянул кольца, слегка Торстена придушив. Кашлянув, он засунул палец между удавкой и кадыком, ослабляя давление.

— Не будем снимать! — с фальшиво радостным видом воскликнула я. — Заплати и пойдем дальше…

В кармане пальто вздрогнул почтовик. Пока Торстен расплачивался, изображая щедрого и доброго подкаблучника, готового на все, лишь бы порадовать сумасбродную подругу, я вытащила стеклянный шар.

«Марта, — тихим и напряженным голосом проговорила Эмбер, — мы в таверне напротив гадального салона…»

Переглянувшись с Закари, я встревоженно уточнила:

«Генри тебя обидел?»

«Нет, но кое-кто пытается обидеть нас с Генри».

Пропустить гадальный салон с вычурной вывеской «Истинная правда от живого гримуара» было невозможно. Посетителей в таверне, стоящей напротив, оказалось немало. Возможно, выходя от прорицателя, шокированные предсказаниями люди неслись в ближайшее заведение, чтобы запить «истинную» правду. Не удивлюсь, если гадальный салон и хозяин таверны давным-давно заключили тайный договор делиться клиентами.

В обеденном зале оказалось светло и шумно. За двумя сдвинутыми столами шумела большая компания светлых прохиндеев, в смысле, чародеев. И между ними, этими крикливыми чайками, запивающими смех пивом и заедающими ужином из общих тарелок, как два воробушка были зажаты Эмбер с Генри. Моя чуток озверевшая подруга и совсем опечаленный светлейший чародей.

Подобно черной туче, готовой разразиться громом, молниями и смертельной благодатью, я двинулась в сторону любимой соседки, во всех смыслах притесненной парнями из светлого лагеря.

— Варлок, приятно видеть, как ты злишься не на меня, но постарайся сходу не причинять добро в своем стиле, — тихо попросил Закари. Вообще-то, говорил серьезно, но в глазах плясал смех.

— Ни в коем случае! — на ходу развязывая шарф, кровожадно улыбнулась я. — Буду помнить о манерах и сначала поздороваюсь.

— А вот и вы, — с выразительно-убийственным взглядом прокомментировала Эмбер наше появление.

— А вот и мы, — согласилась я с улыбкой. — Смотрю, а у вас веселье в самом разгаре.

Светлые примолкли и воззрились на нас. Кто-то с интересом, другие с ехидством, а один, лощеный и причесанный на пробор, с таким презрением, что моментально выдал в себе этакого Закари Торстена эсвольдского разлива. И сразу в моем черном списке перешел в разряд недоумков.

— Ребята, это друзья Эмбер. Марта и Закари. Они тоже… — Генри кашлянул, словно поперхнулся словами, — из Деймрана.

Внезапно я поймала странный взгляд парня, сидящего на углу стола, и изогнула бровь, дескать, мы знакомы? Он опустил голову и смущенно поерзал на стуле, словно деревянное жесткое сиденье вдруг начало припекать филей. Потом и вовсе чуток отодвинулся, пытаясь показать, что вообще не в стае крикливых чаек, а так… присел чуток отогреться от промозглого осеннего холода.

Нам пришлось пристроиться в торце стола, практически на проходе. Пальто оба повесили на спинки стульев, но шарф Торстен не снял, так и остался в зеленой удавке, словно вообще не чувствовал царящей вокруг духоты. Шкатулку с нечистью спокойно поставил на стол, без зазрения совести сдвинув соседскую кружку.

— Мы тут рассказывали вашей подруге кое-что о нашем Генри, — громогласно объявил самый захмелевший из чародеев, за что немедленно получил мысленное прозвище «голосистый». — Хороший он парень, наш Генри!

— Чародей только паршивый, — подхватил другой.

— И цвета путает! — захлебнулся смехом третий.

Бедняга Генри помрачнел. На лице Эмбер заходили желваки.

— А сегодня он устроил вечеринку в духе Варлоков! — проорал голосистый, но понимания у приятелей не нашел и принялся пояснять нормальным голосом: — Вы, что ли, не слышали об этом клане? Они там живут все вперемешку: темные и светлые. Сэм, ты же в прошлом году хотел подать прошение на практику!

Сидящий на углу чародей, оказавшийся Сэмом, бросил в мою сторону затравленный взгляд и процедил через губу:

— Варлоки — темный ковен.

— И как? — уронила я. — Подал?

— Ректор не подписал! — посыпались со всех сторон смешки.

Сэм, вероятно, прочувствовал, что пора делать ноги. Пробормотав нечто невразумительное о позднем часе, он вскочил со стула, бросил между тарелок несколько мелких монет и дернул на выход.

— Хорошего вам вечера, Марта… — пробормотал он, протискиваясь рядом со мной.

Его проводили озадаченным молчанием. Бедняга так торопился, что едва не налетел на подавальщика.

В общем, одна чайка покинула место гнездования, но свободнее за столом все равно не стало. Стая продолжила галдеть. Только главный баклан (он же копия Торстена в костюме недоумка) сохранял молчание и излучал высокомерие.