Я же задумчиво смотрела на стоящее перед нами здание с уважением и печалью, как на состарившегося без меня друга. Оказывается, в моей памяти нашлись не только магические знания, но и воспоминания о том, каким красивым и величественным этот замок был раньше. Еще я помнила, где именно предыдущий хозяин спрятал свои записи и книги, по которым мне предстояло обучиться всего лишь за десять дней.

– Колодец за замком, – подсказала я и, обернувшись призрачной тигрицей, побежала на задний двор.

Спустя несколько секунд мой тигр нагнал меня и обогнал, чтобы проверить, не притаилась ли рядом с колодцем опасность. Конечно, он-то уже привык менять облик на звериный, а я проделывала подобное лишь второй раз в жизни. Хорошо, что мы с тигренком понимали друг друга, пусть и не родились вместе, а объединились совсем недавно.

Жаль, что моя тигрица была… не совсем живой, так скажем. Благодаря ей у меня стали лучше слух, нюх, зрение. Я оказалась у колодца гораздо быстрее, чем если бы бежала человеком. Но если Сандж подпитывался от своего зверя, то я, наоборот, отдавала своему последние силы. Просто мне очень хотелось ненадолго ощутить себя хищницей, забыть обо всех условностях и… продемонстрировать великому тигру, какая я стала красавица.

Я настолько отчетливо помнила, как все здесь было, что почти не замечала печальных изменений. Они стали для меня прозрачны, как и мой внутренний зверь.

Сильный, быстрый, бесстрашный, он бежал вперед, не замечая стоящих на его пути преград.

Когда я била гвардейца призрачной лапой, то инстинктивно вкладывала в удар магическую, а не физическую силу. Сейчас же магии во мне почти не осталось, зато я стала настолько бестелесной, что обрела способность просачиваться сквозь деревья! Это был новый, интересный опыт.

Остановившись у колодца, я потерлась боком о тигра Санджа, частично погрузившись в него. А потом вернулась в человеческое тело, потому что дальше оставаться призраком было страшно.

Усевшись на деревянную скамью возле колодца, я устало закрыла глаза, и…

– Ай!

Ледяная мокрая ткань буквально обожгла лоб и щеки, зато быстро помогла взбодриться.

Оказалось, что я лежу на скамье, а Сандж стоит рядом, насмешливо улыбаясь и выжимая обрывок какой-то тряпки. Вся его печальная суровость и серьезность испарились. Мы как будто вернулись во времена нашего недавнего знакомства, только в этот раз не стремились сохранить подобие этикета.

– Не пугай так больше!..

Подхватив на руки, мой тигр крепко прижал меня к себе. В его глазах сверкали смешинки, и губы вроде бы все еще улыбались, только вокруг него, словно грозовая туча, клубился страх. Он действительно очень волновался за меня.

– Постараюсь, – пообещала я. – Оно само получилось…

Оправдание вышло каким-то наивным, детским. И не совсем честным. Конечно, все получилось не само по себе, а потому, что я потеряла осторожность и расслабилась.

– Давай поищем, где тебя можно поудобнее пристроить.

Пристроить меня в заброшенном холодном замке оказалось довольно сложно, но Сандж выкрутился. Он набрал из комнат старой полуразвалившейся мебели и быстро выстроил нам шалаш. Удобный, крепкий, высокий. Больше похожий на маленькую хижину.

Сначала я пыталась помогать, но Сандж очень настойчиво дал понять, что место женщины – у костра, особенно если эта женщина переутомилась до потери сознания. Так что я грелась у огня и следила за жарившимся мясом какого-то маленького зверька.

Добытчик принес его уже без головы и шкурки. Порубил на крупные кусочки, надел на толстый прут, пристроил над костром и снова отправился в замок, на этот раз за уцелевшими матрасами. Удивительно, но некоторые из них, пережив сотни лет, выглядели более-менее пристойно. Покрывала, занавески, скатерть с большого обеденного стола – все пошло в ход.

В замке нашлась и уцелевшая посуда – тарелки, кружки, даже большая сковорода и кастрюля. Как раз в ней Сандж решил приготовить бульон, а меня отправил спать.

В свой первый день наедине с любимым мужчиной я была счастлива, причем в шалаше. Но уснула довольно быстро, словно был не полдень, а поздний вечер. Даже запах старых тряпок не раздражал, сливаясь с ароматами одичавшего сада, травы, деревьев и вареного мяса.

Проспала я до раннего утра следующего дня. И, обнаружив, что сейчас не закат, а рассвет, очень разозлилась. Ведь просила разбудить меня через пару часов, а не через двадцать! Только потом посмотрела на своего тигра, такого милого, полусонного, родного, и ругаться совершенно расхотелось. Не смог он меня разбудить, пожалел.

Обидно, конечно, что один из оставшихся до ритуала десяти дней оказался потрачен настолько бездарно, но ничего. Еще не поздно наверстать!

– Завтрак в погребе, – со смешком, позевывая, предупредил меня Сандж, выбираясь следом за мной из хижины. – Я тут всю территорию переметил, так что никто мельче тигра покушаться на нашу еду не рискнет.

Погребом оказалась небольшая яма, в которую была спрятана кастрюля с бульоном и плавающими в нем кусками мяса.