Я очень старалась, чтобы Шият не заметил, что стоит рядом с каменной статуей. Вот только это оказалось ужасно сложно. Хорошо, что приступ окаменения был недолгим, лишь несколько секунд. Ровно столько времени мне понадобилось, чтобы успокоиться. На моем лице наверняка промелькнули и озабоченность, и озадаченность… Но я предпочла выглядеть недоумевающе-растерянной, а не разозленной или напуганной.

Хищник нашел мое слабое место и теперь проверяет, как я реагирую, если меня за него куснуть. Сандж уже попался… но я еще могу выкарабкаться и вытащить нас обоих.

Конечно, не стоит делать вид, что я совсем недогадливая дурочка. Не выйдет. Но и показанный уровень возмущения должен быть гораздо слабее, чем я испытываю на самом деле.

Мой разум действовал словно сам по себе. Я анализировала, отслеживала мимику, движения тела… Только единственное, чего мне хотелось на самом деле, ужасно, до зуда в пятках, – это бежать к дурному тигру. Выяснить, как он, что с ним. К счастью… наверное, к счастью, я не знала, где он.

– Вы специально использовали этот термин, чтобы не слишком меня шокировать?

Такое милое, теплое, безопасное слово, напоминающее о еде: «разогрел». Почему-то в него часто вкладывают двойной смысл, когда говорят о женщинах. Теперь я знала, что его можно использовать и для иного.

– Или вы действительно позаботились о здоровье своего телохранителя? – продолжила я, решившись на легкое осуждение и в интонации, и во взгляде.

– Я был уверен, что вы поймете намек.

За время диалога мы потихоньку сместились к одной из украшенных зеркалами стен. Шият перестал накручивать на палец мои волосы, зато беззастенчиво собственнически положил руку мне на талию.

– Вы считаете нормальным… применить телесное наказание к человеку? – Я все еще осуждала и немного возмущалась, потому что такая реакция естественна для любой иностранки, не привыкшей к подобному обращению. – Это… жестоко!

Лицо Шиятсахира оставалось безмятежным, но в черноте его глаз я заметила просыпающуюся тьму. Бесстрастно спокойным голосом он уведомил меня:

– Любой мой подданный, рискнувший выразить неудовольствие тем, как я ухаживаю за своей невестой, был бы немедленно казнен. Так что моему телохранителю очень повезло, что он не человек.

Не сдержавшись, я испуганно вздрогнула, глядя в эту темную завораживающую бездну. Негромкий нравоучительно-прохладный голос пугал до озноба.

– И прошу вас, леди Аруна, запомнить: фамильяры – не люди и не животные, а нечто… – Шият прищелкнул пальцами, подбирая нужное слово, – пограничное. – Заметив, как я скривилась, мужчина усмехнулся, развивая свою мысль: – Оборотни, лишенные связи со своим зверем, но так и не ставшие до конца людьми. Вы можете испытывать к такому недочеловеку признательность, благодарность, привязанность… но не более того! – И, полминуты понаблюдав за моими жалкими потугами скрыть, насколько меня задели его слова, добил: – Кстати, у Санджа уже есть невеста, и вскоре он озаботится зачатием будущего телохранителя для нашего с вами сына.

– А он не должен сначала жениться?

Каюсь, вырвалось, не успела сдержаться.

Хотя фраза была очень провокационной. И произносить ее тому, кто может управлять судьбами всех своих подданных, особенно фамильяров, было очень опасно. Ведь даже в моей стране король может приказать вступить в брак, не спрашивая согласия одного или обоих будущих супругов.

К тому же мы только что завершили обсуждение казни всего лишь за легкое покашливание в не особо удачный момент. И я снова подставила Санджа…

– Конечно должен.

При взгляде на улыбающегося Шията мне почему-то стало немного страшно. Наверное, следует прекратить дергать кота за усы и хвост, угомониться и вести себя идеально, как полагается королевской избраннице. От меня зависит судьба страны, а я рискую хорошим отношением будущего мужа из-за мужчины…

– Свадьбу моего телохранителя я запланировал на тот же день, что и нашу. Будет очень… символично.

Уверена, со стороны мы смотрелись мило воркующими влюбленными, потому что Шият продолжал меня приобнимать, загадочно улыбаясь при этом, а я смотрела ему в глаза, зачарованно замерев, как и полагается невесте.

На самом деле я просто сдерживала очередной приступ паники. Во имя блага своей страны я вот-вот стану женой утонченного садиста, которому нравится делать людям больно морально и… Есть у меня страшное подозрение, что и физически тоже. Увы, я далеко не единственная женщина, которой так повезло. Деспотичные мужчины не редкость в любой стране. Но даже деспоты приручаются, главное – делать это как можно осторожнее.

– Прекрасно!

Я тоже улыбнулась, с удовольствием отметив промелькнувшее во взгляде Шията удивление. От меня ожидалась иная реакция. И уже держащему меня в лапах хищнику понравилось, что мышка трепыхается. Да, я отмечаю это уже не в первый раз.