К тому же отношение богатых к бедным одинаковое во всех странах. Конечно, мы не называем нашу дворню полулюдьми, но многие аристократы порой относятся к ним, если уж честно, намного хуже, чем тот же Шият к Санджу. И навязанные браки среди них не редкость.

Я знала, что оборотни не голодают, всегда одеты по погоде, а то, что им приходится иногда сражаться, защищая своих хозяев, так это их долг. Работа, к которой их готовят с детства. Гвардейцы сражаются за королей и страну, крестьяне работают в полях, моряки плавают на кораблях…

Да, никто прямо в глаза солдату не скажет, что он недочеловек, но разве команда: «Стой смирно, когда с тобой офицер разговаривает!» – не несет в себе тот же смысл, пусть и завуалированный?

Мне случалось слышать подобное, и не раз, пока я была маленькой и могла незаметно бегать по всему дворцу, саду, прятаться у забора, ограждающего гвардейские казармы… Да, я сама старалась вести себя чуть иначе, быть добрее и вежливее со служанками. Но от этого конюх или садовник не становились равны придворному кавалеру! А швея, какая бы опытная и умелая она ни была, никогда не сравняется с придворной дамой.

В Нефхарде фамильяры – особый вид слуг, полулюди-полузвери. Я вижу в них людей, пусть и ниже меня по положению, потому что мне так привычнее. Но есть ли у меня право осуждать тех, кто привык воспринимать их чуть иначе? Ведь оборотни действительно состоят из двух половин – человеческой и звериной. Просто… просто эти половины, по сути, есть целое. Целый человек и целый зверь. И если задуматься, то… фамильяры не полулюди. Они люди, усиленные внутренним зверем.

Из задумчивости меня вывел хрипловатый родной голос.

– Ваше величество, позвольте вашей тени на время вас покинуть?

Сандж, опустившись на одно колено перед Шиятом, склонил голову, глядя в землю. Но небрежный кивок своего хозяина он как-то сумел заметить.

Быстрое «Благодарю!» – и вот уже тигр устремился к черному входу. Я даже успела разглядеть причину, из-за которой Сандж решил отлучиться. В дверях его ждала девочка-подросток из комнаты Мариши. Возможно, она прибежала, чтобы сообщить ему радостную весть.

– Вы покараете его?

Мои мысли уже вернулись к врагу, обнаруженному моим женихом.

– Если вы пожелаете. Только придумайте, за что, – усмехнулся Шиятсахир, глядя вслед Санджу.

Помотав головой и улыбнувшись, я положила ладонь на колено мужчине, зная, что он очень любит подобные знаки внимания.

– Простите, ваше величество, слишком глубоко задумалась. Вы же уничтожите мага, посмевшего напасть на меня и испортившего сегодня такой чудесный пикник?

Мне очень хотелось утолить жажду мести, к тому же такой настырный враг достоин смерти. Иначе он вновь попытается напасть, и пострадает еще кто-нибудь… Сандж, например!

– Обязательно, моя леди. – Шият поднес мою руку к губам, не отводя при этом взгляда от моего лица. – Не переживайте, я сотру его с лица земли! – пообещал он. А прочтя в моем взгляде одобрение, с довольной улыбкой предложил: – Прогуляемся?

Мне нравился дворцовый сад, так что я с радостью согласилась. Бесцельно прохаживаясь по тропинкам, мы продолжили нашу беседу о старинной любовной лирике, так неудачно прерванную на самом интересном месте.

– Я поражен в самое сердце! – с улыбкой признался Шиятсахир. – Очень мало кого сейчас интересует творчество поэтов настолько глубокой древности.

Мы уже перешагнули рубеж в семь столетий, добравшись до стихов тех, кто изъяснялся на мертвых ныне языках. Страны исчезли, люди умерли, а творения гениев сохранились и до сих пор восхищают некоторые умы.

– Да, мне тоже редко удается найти собеседника, способного не только выслушивать мои дифирамбы, но и узнавать, кто автор цитируемых мною строк. Тем более продолжить декламировать с того самого места, где я остановилась.

Прогулка затянулась до самого ужина, и, как ни странно, за несколько часов я не устала от своего спутника. Наверное, потому, что наши темы общения были вполне мирными. Мы испытывали одинаковую симпатию к одним поэтам и антипатию к другим. У нас даже любимые стихи пересекались!

И надо признать, вряд ли я бы смогла столь же увлеченно обсуждать любовную лирику с Санджем. Недавнее наше посещение картинной галереи тоже прекрасно подчеркнуло разницу между Шиятсахиром и его тенью, скучающей возле полотен великих художников.

Умом я все прекрасно понимала, а вот сердце, душа и тело сделали иной выбор. Но я продолжала надеяться, что со временем… со временем у меня не будет прерываться дыхание, стоит лишь услышать хрипловатый негромкий голос. И внутри все не будет скручиваться от желания… прикоснуться, хотя бы просто прикоснуться, но лучше бы поцелуй… невинный поцелуй… лишь ощутить его губы на своей коже и… сгореть, как сказочная птица феникс!

– Кстати, ваше величество, я на вас немного обижена…

Фраза прозвучала с интонациями избалованной кокетки. Мы как раз уже подошли к парадному входу во дворец, и один из охраняющих его гвардейцев распахнул перед нами двери.

– Чем же я заслужил ваше недовольство, леди Аруна? – с игривой озабоченностью поинтересовался Шият.

– Вы не прислали мне свой портрет!