Да, сейчас, стоя рядом с озабоченным пожилым целителем, посланец моего жениха словно скинул лет пять-семь. Возможно, именно из-за виноватого выражения лица. Самоуверенность, оказывается, прибавляет лишние годы.

Только долго любоваться у меня не получалось, хоть это и отвлекало от страшных мыслей.

Убийца предусмотрительно отравила даже заколки, скрепляющие длинные рукава платья, чтобы те не мешались, пока она помогала бы мне раздеться, помыться, причесать волосы перед сном… Возможно, у нее было что-то еще, нож под юбками!.. Не знаю.

Не будь со мной рядом этого мужчины, от внимания которого я так настойчиво пыталась избавиться, последняя ночь в родном дворце могла стать для меня вообще последней.

– Большинство ядов на меня не действует, – уже чуть более уверенно продолжил нефхардовец.

Странно, он спас мне жизнь, а я даже имени его не знаю.

– Но этот подействовал, – с легким сарказмом выдал лекарь, одновременно набирая в шприц содержимое одной из пробирок.

– Завтра уже все пройдет.

Мой телохранитель нахмурил брови, поджал губы и вновь стал выглядеть старше и опаснее. По напряжению мышц, по почти уже начатому движению я чувствовала, как ему хочется убрать руку, но он позволил вколоть себе лекарство.

– Теперь точно пройдет, – удовлетворенно покивал лекарь, мазнув по ране палочкой с ваткой, смоченной в том же лекарстве.

– Местные змеи в раковинах чрезвычайно опасны. – Когда мужчина улыбался, вся его хищность сглаживалась, янтарные глаза искрились смешинками. Становилось немного легче дышать, и хотелось улыбнуться в ответ, несмотря на ехидную отсылку к моей не слишком умной шутке. – Хорошо, что эта больше никого не укусит.

Несостоявшуюся убийцу уже давно вывели из моей спальни, а мне никак не удавалось прийти в себя. Больше всего пугало то, что я меньше всего ожидала покушения в собственных покоях и от довереннейшей из фрейлин.

– Почему? Почему здесь? Почему она?..

Несмотря на выпитое успокоительное, я металась по спальне, вместо того чтобы лечь в постель и уснуть. Какая-то другая девушка, даже не обратила внимания, кто именно, раздела и причесала меня. Зато теперь присутствие постороннего ни капли не раздражало. Наоборот, сидящий в кресле и уткнувшийся в книгу мужчина, пусть временно ослабевший от яда, предназначавшегося мне, вселял уверенность, что подобное больше не повторится.

– Вы же понимаете, что в той же зале незаметно убить вас и успеть спокойно скрыться было бы сложнее. Мог пострадать кто-то другой, привлечь внимание толпы, и тогда добраться до вас стало бы сложнее.

– Как у вас все просто… Меня чуть не убила моя собственная фрейлина!..

Новая волна раздражения накатила и схлынула, потому что злиться надо было не на моего охранника, выполнившего свою работу, а на тех, кто задумал это покушение. Интересно, кто именно это был?

– Это же наши соседи, верно? Нет меня – нет свадьбы, нет свадьбы – нет армии…

– Вы удивительно умны. – Тонкий сарказм пришлось проигнорировать. Ясно же, что ответ плавал на поверхности. – А теперь ложитесь спать, ваше высочество. Нам выезжать на рассвете.

Воспользовавшись случаем, я решила уточнить, почему мы скачем верхом, а не плывем на корабле.

– Потому что напасть на флотилию Нефхарда из семи судов решится лишь отчаявшийся самоубийца. А одиноко плывущий корабль могут захватить, выдав это за происки пиратов.

Мужчина устало прикрыл глаза и с трудом подавил зевок.

Как выяснилось, не только его улыбки так и подмывали меня улыбнуться в ответ. Усталость тоже оказалась заразной. Я прикрыла рот ладонью, делая вид, что глубоко вздохнула, и наконец-то улеглась на кровать. Мне казалось, что буду крутиться на ней еще час, если не дольше, но уснула, едва моя голова коснулась подушки.

А проснулась оттого, что меня осторожно, однако очень настойчиво трясли за плечо.

– Подъем, ваше высочество. Собирайтесь…

Из моего внушительного приданого я уже заранее выбрала пару сумок самого-самого необходимого. Просто мать намекнула мне о вероятности того, что часть вещей отправится отдельно. Она сама приехала сюда из другой страны еще молоденькой девушкой, и ее опыт очень мне помог.

Например, большинство моих платьев было решено оставить здесь, чтобы не лишать жениха возможности нарядить меня так, как ему нравится. С учетом нефхардовской моды, цветов и геральдических символов его рода.

Украшений я тоже брала с собой по минимуму. Если вдруг выяснится, что мой будущий муж редкостный жмот, отец всегда сможет переслать мне два-три сундучка с драгоценностями.

На семейном совете мы здраво рассудили, что я приеду, огляжусь и напишу, что мне действительно нужно.