И я честно изображала влюбленную мышку весь вечер, пока мы веселились у Лэрмернов, наслаждаясь вкусной едой, чудесным садом, пением дальней родственницы графа и танцами.

Естественно, Шият не отпускал меня от себя ни на шаг. Так что ненароком я услышала его беседу с тремя здешними дворянами, владеющими речным рыбным промыслом.

Король без всяких намеков запретил им поднимать цену на рыбу и икру, так как уважительных причин они назвать не смогли. Зато была неуважительная: один из их основных конкурентов разорился, и спрос на рыбу, естественно, вырос.

– А они не попытаются выловить из реки всю рыбу, включая мальков? – поинтересовалась я, когда мужчины ненадолго прервали беседу, потому что королю захотелось потанцевать.

Шиятсахир сначала с одобрительным смешком поцеловал мне запястье, не прерывая при этом танца, а потом успокоил:

– Едва объем их улова превысит прошлогодний, я вновь загляну в гости, но уже с парой десятков гвардейцев.

Сказано все было равнодушно-спокойно. Но я, уже приученная, что как раз таким тоном произносятся самые страшные и циничные по смыслу фразы, тут же сообразила.

– Вы их арестуете?

– Естественно. – Шият, улыбнувшись, покружил меня и лишь потом договорил: – Мне не нужен народный бунт ни в этом году, ни в следующем. – И, прижав меня к себе, ласково-нежно предупредил: – Не забивайте свою красивую голову политическими и экономическими глупостями.

Отец никогда не осаживал мать. Наоборот, иногда прислушивался к ее советам, особенно в экономике. А в военные дела мама и сама не влезала, так как ничего в них не понимала.

Именно поэтому я надеялась, что стоит мне проявить интерес, и Шият сам представит мне своих советников. Но о прямом пути, похоже, придется позабыть. Мне разрешено не так уж мало. Можно философствовать, блистать своей начитанностью, рассуждать об искусстве. Даже охота – тема, о которой позволительно беседовать. А вот вникать в непосредственное управление страной мне не полагалось.

Да я и не справлюсь пока, без опыта, без поддержки. Никто не справится! Никто, кроме Шиятсахира…

Конечно, я обязательно встречусь с другим магом, ведь раз он изгнан, значит, признан достойным соперником. Возможно, ему есть что мне предложить. И с кем-то из старших представительниц женского заговора тоже надо пообщаться. А еще найти бы того, кто подослал ко мне дикого оборотня! Ведь это кто-то довольно близкий, раз ему известно о том, что я вижу животных фамильяров. Хотя, если задуматься, признавалась я в этом лишь одному Санджу! Джиотсане я все рассказала уже после покушения. Так что, получается, подозревать в организации нападения мне надо моего дурного тигра?!

В охотничий домик мы вернулись за полночь, но Мариша еще не спала или специально проснулась, чтобы нас встретить.

Санджа-то мы, несмотря на слишком заметный синяк под глазом, взяли с собой, чтобы был хоть один хранитель на три тела. А вот его невесте Шиятсахир велел остаться, потому что право смотреть на веселье тоже надо заслужить.

Вступаться за свою охранницу я не стала, так как тогда была на нее зла. Да я и сейчас все еще сердилась за ревность, за сплетни, за то, что подставила нас всех с дикарем.

Последнее, правда, была больше логично-разумная злость, потому что, если бы Мариша не упустила меч, оборотня ждали бы жестокие пытки. И как бы разум ни соглашался с их необходимостью, душой мне все равно было жаль несчастного.

Но самое страшное, что он мог выдать того, кто поручил ему убить меня… А если это действительно Сандж?!

У меня внутри не то что сердце ныло, у меня живот скручивало, стоило лишь на мгновение представить подобное. Вот только слишком уж правдоподобной была эта версия, чтобы вычеркнуть и позабыть.

Несмотря на усталость, я вся искрутилась на кровати, прежде чем погрузиться в забытье, слабо похожее на сон. Не мог Сандж меня предать! Или мог? Подруги и те предают…

Утром я еле встала и долго плескалась над тем самым чаном, которым хотели накрыть ворона. Удивительно, но воспоминания о поимке птицы сохранились только у меня.

Попытки поймать ворона еще смутно крутились у всех в памяти, и Джиотсана легко пересказала наш разговор у окна. Но о том, что именно тигр поймал птицу, все, к счастью, позабыли. И хорошо, потому что иначе по замку разбрелась бы новая порция сплетен от Мариши.

Я все это выяснила вчера, успев переговорить с Джиотсаной и тайком задав парочку наводящих вопросов Санджу, пока Шият отвлекся на государственные дела.

Все понимали, что произошло нечто странное, но никто не помнил, что именно.

Вернувшись во дворец, я едва дождалась, пока Шиятсахир посчитает долг провожающего даму кавалера выполненным и покинет мои покои. Как только за ним захлопнулась дверь, я тут же устремилась в купальню. Дежурных фрейлин я оставила сидеть в спальне, сказав, что хочу побыть одна и в состоянии сама помыть голову, отмыть тело и укутаться в полотенце.