Анна уже приготовилась съязвить что-нибудь про Хеллу, пусть это даже и испортило бы этот удивительный момент откровения между ними, но Лорд не дал ей сказать и слова:

– Я уже сказал тебе, что сегодняшние события отрезвили меня. Казалось, ещё вчера эти люди были готовы умереть за меня, а сегодня они приходят к моему замку, требуя крови. Мир меняется. И мы должны меняться вместе с ним. Я хочу попросить тебя остаться.

Анна подняла взгляд на Ланселя, ощутив, как, вопреки здравому смыслу, внутри неё словно расцветало нечто настолько огромное, прекрасное и невероятное, что, казалось, оно сейчас вырвется наружу и заполнит всё вокруг. На миг она позволила себе забыться, но затем совладала с собой, надеясь, что её лицо оставалось беспристрастным:

– А как же Хелла? Клятва на крови? Боги покарают тебя смертью.

– Убьют того, кто уже умер? Плевать на богов! Они не спасли мою землю от врагов, хотя я молил их на коленях днями и ночами, а в итоге сам отдал свою жизнь во имя свободы моих соотечественников! О Хелле я позабочусь, она не будет ни в чём нуждаться, но видеть её больше не хочу, она отравляет всё, чего касается. Прислуга боится её. И теперь в замке живёт Аделаида, не думаю, что они поладят.

Анна сникла, поняв, что он делает это ради своей подопечной. Безусловно, они подружились с Адой, и ей было отрадно, что Лорд Сторм так заботится о ней. Но на пару секунд она решила, будто важна Лансу. Вампирша отвернулась, закрыла глаза и горько улыбнулась самой себе: глупое-глупое сердце, как хорошо, что ты уже не бьёшься.

Лорд наклонился ближе, протянул руку и нежно коснулся мокрых рыжих кудрей девушки:

– Это расстояние между нами… Во всём этом только моя вина. Сможешь ли ты простить меня?

Анна едва дышала, ощущая его прикосновение, мысли путались, она опустила свою ладошку на его руку и прошептала:

– За что ты просишь прощения?

– За то, что причинял тебе боль, за те годы, что мы провели вдали друг от друга, за то, сколько счастливых мгновений я украл у нас, гоняясь за химерами в поисках выхода, который был у меня под носом, – жарко ответил вампир, второй рукой обвивая талию девушки и притягивая к себе, заставляя встать.

Анна неосознанно потянулась к нему и затрепетала, чувствуя до боли знакомый свежий запах хвои и мяты:

– Глупец, у нас есть лишь несколько украденных у судьбы мгновений, никто не восстаёт против воли богов, ты хочешь толкнуть нас на погибель. Подумай о своих подданых, об Аделаиде…

Но руки Лорда уже скользнули под простую, сотканную из кипрея, мокрую блузку, он провел руками по её талии и легонько сжал, Анна едва не застонала от вспыхнувших внутри неё ощущений. Ни один мужчина не касался её, никому она бы не позволила это. Кроме него. Лансель с негромким рычанием провел носом по её шее, вдыхая легкий аромат кожи девушки. Анна, боясь упасть от нахлынувшей на неё слабости, впилась руками в плечи вампира, чувствуя, как напряжено его сильное тело. Дерзкие руки её Лорда уже поднялись вверх от талии, почти разрывая ткань легкой блузы. Девушка ещё сильнее, до боли в пальцах, сжала его плечи, когда он коснулся твердых холмиков груди и жадно огладил их. Оторвавшись от Анны, он посмотрел ей в глаза, страсть и отчаяние плескались в его взгляде:

– Сколько раз ты мне снилась, Анна… Позволь мне…

Скрипнувшая в жаркой и густой тишине дверь вернула их в реальный мир.

Анна отскочила от Ланселя, тяжело дыша и поправляя надорванную ткань блузки.

– Что тебе, Вейзел? – гневно вопросил Лорд Сторм. В его чёрных глазах плескался ураган.

– Мой господин, – дворецкий сглотнул и испуганно отступил. – Ваша жена ищет вас. Простите, господин…

– Иди, – буркнул Лорд, отворачиваясь. Он закрыл глаза и проклял себя за эту вспышку ярости, слуга ни в чём не виноват. Он повернулся к Анне, но она уже метнулась к двери вслед за дворецким. Девушка сжимала руками блузку и поспешно на ходу натягивала мокрый плащ.

Анна оказалась не готова к такому напору. Никогда прежде Ланс не касался её так откровенно и бесстыдно. Когда-то он целовал её, но это были лишь мимолётные, невинные поцелуи.

– Останься, – его взгляд был болезненным и жарким. В нём сквозила такая надежда, что Анна едва не поддалась этой слабости.

Но приказав себе быть сильнее, она попятилась и горько улыбнулась:

– Лишь несколько украденных у судьбы мгновений, милорд.

Я ехала на гнедой кобылке, стараясь не отставать от маячившего в нескольких метрах впереди белого коня Анны. Изначально меня безумно обрадовала перспектива поехать в «Ветхий дуб» верхом, но сейчас я понимала, что несколько месяцев занятий в подростковом возрасте не идут ни в какое сравнение с тем, что ты битый час скачешь по неровной ухабистой дороге, стараясь удержаться в седле и не свалиться в грязь.