Вампир скривился, дёрнул меня за цепь, заставив почти бегом посеменить за ним в пещеру. Я закашляла, едва не задохнувшись от сдавившего шею холодного железа. В Соране магические фонари и светильники – обычное дело, но на удивление в пещере горели простые факелы, бросая тени на стены и коптя невысокие потолки. Похититель вёл меня по длинным коридорам, иногда мы встречали мужчин, которые искоса поглядывали на меня и с почтением здоровались с вампиром. Чем глубже в гору мы продвигались, тем сильнее становился запах сырости, плесени и запрелой собачьей шерсти. Оборотни жили в этих пещерах… И меня тащили в самое сердце их логова.

Вампир вошёл в подобие комнатушки: на высоком потолке пещеры собралась вода, изредка роняя вниз, на пол, мутные капли, грубо сколоченные кровать и стол составляли всю нехитрую мебель, а прочная железная клетка выглядела как произведение искусства на фоне всего этого убожества.

– Добро пожаловать в твою скромную обитель, – вампир дёрнул стягивающую шею цепь с такой силой, что я впечаталась в стену, рядом с клеткой. Упав на грязный сырой пол, почувствовала, как боль пронзила спину, но лишь отмахнулась от неё, поспешно отползая в угол, подальше от моего мучителя.

Его зелёные глаза сверкнули в полумраке единственного факела, висевшего на стене:

– Где же твоя смелость, проклятая ведьма? Или ты поняла, что мне нет дела до ваших страшных историй про жнецов душ? Больше нечем пугать?

Я дрожала, сжавшись в комочек. Пол пещеры был ледяным. В этот момент я уже сильно жалела, что надела именно это лёгкое летнее платье, не защищающее от сырости и холода пещер.

– Что вам нужно? – спросила я, оттягивая негнущимися пальцами цепь с шеи.

– А ты как думаешь, маленькая дрянь? Твой дорогой Лансель Сторм убил любовь всей моей жизни! – вампир присел на корточки рядом со мной. Он оскалил зубы, клыки хищно блеснули, глаза горели безумным огнём помешанного человека.

Я вжалась в стену, стараясь не дышать. О какой любви он говорит?

– В-в-вашу ж-е-ену? – промямлила я, не отрывая взгляда от его клыков.

– Его жену! – рявкнул безумец мне в лицо, брызгая слюной. – Она лучшее, что случалось со мной за всю мою долгую жизнь!

Это он про леди Сторм? Что же за жизнь-то у него такая тяжёлая была, если Хелла – лучшее, что могло в ней быть?

– За это я лишу его той, которую он любит уже много лет, – вампир выпрямился во весь рост, навис надо мной и улыбнулся жуткой, полоумной улыбкой. – Я потребую у него Анну. В обмен на его маленькую беззащитную ведьмочку-сестричку.

– Он никогда не отдаст Анну за меня, я ему никто! – выкрикнула я, чувствуя, как слёзы подступают к горлу.

– Отдаст, глупая ведьма. Или она придёт ко мне сама. А затем я убью вас обеих и буду присылать ему по кусочку, – рассмеялся псих.

Этот урод не шутит! Я задыхалась от цепи, слёз и страха за людей, ставших мне близкими за то короткое время, что я провела на Авалоне.

– Это я… Я её убила! – мой вопль не произвёл на него никакого впечатления.

– Дура! Думаешь, я поверю тебе? – вампир схватил цепи, обвязал их вокруг прутьев железной клетки, щёлкнул замком и демонстративно опустил ключ в карман. Оставалось лишь радоваться, что он не засунул меня в эту маленькую тюрьму.

– Клянусь, это была я. Не трогай их, прошу тебя, – я сделала попытку подползти к нему ближе, но обезумевший вампир отмахнулся от меня, как от назойливой букашки. И вышел, оставив в надёжных объятьях железных оков.

Когда Анна вернулась в замок, силы её были на исходе, а раненое плечо ныло так, что двигать рукой уже не представлялось возможным. Девушка не показывала мужчинам, что ей тяжело, но в какой-то момент поняла, что ещё чуть-чуть, и она будет не в состоянии держать поводья своего коня. Лорд Сторм предлагал вампирше помощь, замечая её состояние, но та лишь отмахивалась, делая вид, что всё не так плохо: сама ведь напросилась с ними!

Вылазка оказалась не слишком продуктивной, поскольку почти все оборотни уже покинули город, а те, которые остались, дрались с таким остервенением, что не удалось взять живым ни одного. Зверюги удивили даже самых обученных воинов лорда Сторма, что уж говорить о простых людях. Жители пребывали в ужасе и страхе, паника наводнила город, были убиты несколько десятков соранцев, но больше никто не обвинял в этом Ланселя.

Это больше всего и волновало лорда Сторма. Почему они отказались от хитрой и чётко выверенной игры против него и устроили самую настоящую бойню? Его не покидало ощущение, что разгадка кроется в его окончательно обезумевшей перед гибелью жене и её любовных похождениях.

Анна велела слугам принести всё для перевязки своей раны, а сама опустилась на ближайший диван. Нужно бы проверить, как там Аделаида, но не хотелось пугать её своим окровавленным видом. Вампирша сняла лёгкую куртку и почувствовала, как рубашка противно прилипла к рваной ране. К счастью, кровь перестала идти уже давно: всё-таки регенерации вампиров можно было позавидовать, но боль не переставала пульсировать и отдавала в шею и грудную клетку.