– Сказать, как долго это продолжалось, крайне сложно. Точно больше десяти лет. Дозы очень маленькие, но эффект накопления сделал свое дело.

– Это можно как-то вылечить? – повторила вопрос.

– Единственный вариант, который сейчас возможен, – поместить вашу маму в специальную камеру. Эта новейшая эльфийская разработка. Ее воздействие убирает все последствия, но пролежать в ней нужно около четырнадцати дней. Все это время у вас не будет возможности навещать ее или разговаривать. Тут нужен абсолютный покой и тишина.

– Ее возможно полностью излечить? – Бабуля взяла себя в руки.

– Очень сложно сейчас говорить об этом, я впервые сталкиваюсь со столь длительным воздействием психотропных препаратов. Но, думаю, все будет хорошо. Как только эта гадость выйдет из организма, можно будет поработать с психологами. Думаю, не стоит говорить о том, что это довольно длительный и тяжелый процесс.

– Делайте что нужно, – отдала распоряжения ба.

– Мы можем ее увидеть перед тем, как вы начнете лечение?

– Я не уверен, что это хорошая идея. Мне пришлось погрузить вашу маму в глубокий сон, так как у нее начинались судороги и припадки из-за абстинентного синдрома.

– Тем не менее я хочу ее увидеть.

– Хорошо. Сейчас вас к ней проводят.

– Дорогая, ты иди, а я обсужу еще некоторые моменты, – сказала бабушка.

– Я с тобой. – Мира подала голос, заставив меня вздрогнуть.

Каюсь, я просто забыла о том, что она с нами. После услышанного я находилась в прострации и частично винила себя в том, что произошло с мамой. Возможно, если бы я вернулась, когда обрела силу, то заметила бы изменения и смогла помочь. А сейчас? Удастся ли лекарям полностью излечить маму от зависимости и вернуть к нормальной жизни? Хотя… после стольких лет сможет ли она принять действительность? Грых! Почему? Почему я раньше не подумала о том, чтобы отвести ее на обследование?

Так, нужно успокоиться. Истерика ничего хорошего не даст, да и показывать сейчас, насколько я зла, – плохая идея. Оставлю это до возвращения домой. Сейчас надо понять, кто причастен к отравлению мамы, и отправить его под суд. Взгляд невольно переместился на Миру. Сестра шла, опустив голову и плечи. Могла ли она быть к этому причастна? А Роберт? Кому вообще выгодно травить маму? На управление кланом она никогда не претендовала, конкуренции тут точно нет. Тогда что?

Додумать не успела, мы подошли к палате. Войдя, я замерла у порога. Увиденное заставило меня закусить губу, чтобы не расплакаться. Мама лежала на кровати, укрытая одеялом. Бледное лицо с темными кругами под глазами, едва заметное дыхание. Она словно похудела на десяток килограммов и сейчас больше напоминала скелет, обтянутый кожей.

– Мама! – заорала Мира, кинувшись к кровати.

По моим щекам тоже текли слезы, но вот сделать шаг к ней я не могла, ноги словно приросли к земле. Увиденное никак не укладывалось в голове. Я поняла, что не готова сделать шаг вперед, поэтому развернулась и вышла за дверь под горькие причитания сестры. Та, наоборот, утирала слезы, стоя на коленях перед кроватью.

– Лея, – ко мне подошла бабушка.

– Не могу, – честно призналась ей.

– Дорогая, – меня обняли, погладив по плечам, – не можешь – не ходи. Главное помни, что ты ни в чем не виновата. Это, скорее, моя вина – недосмотрела.

– Нужно найти виновных и разобраться во всем.

– Обязательно. Служба безопасности займется этим сегодня же. Главное, не допустить огласки, иначе это может сильно навредить репутации клана. Ее травили долго, значит, предатель среди нас.

– Кто-то из слуг?

– Не исключаю такую вероятность, – согласилась ба. – Я бы даже Роберта не исключала. Этот прохвост мне никогда особо не нравился. Но, пока твоя мама была с ним счастлива, я старалась закрывать глаза.

– Я даже не помню, когда мама по-настоящему улыбалась и веселилась. После смерти отца она стала совсем иной.

– Знаешь, мне кажется, изменения в ней стали происходить гораздо раньше смерти моего сына, но сейчас я вряд ли это докажу. Слишком много воды утекло.

– С мамой все будет хорошо? – из палаты вышла Мира, вытирая слезы.

– Обязательно, – заверила ба. – Думаю, нам тут больше делать нечего. Возвращаемся.

Мы сели в машину и поехали домой. Настроения не было совершенно. Внутри ощущалась лишь пустота. Чувство вины никак не хотело меня покидать, и я не могла понять, как со всем этим справиться. Хотелось одновременно плакать и разорвать весь мир. Давно я не испытывала столько противоречивых чувств.

– Дорогая, возможно, сейчас не время, но пришли отчеты по той аварии.

– И?

– Согласно заключению, произошел сбой настроек, и автокар завелся сам.

– И часто такое происходит?

Мне совершенно не верилось в такую версию.

– Крайне редко. И я тоже считаю, что это странно, поэтому попрошу знакомых копнуть поглубже.