Надо извиниться перед ним за тот инцидент в поезде, пока у меня есть голос.

Тёма мягко повернул меня, как Леша поворачивал Юлю, и я не удержалась от комплимента:

– Ты здорово двигаешься!

Он спрятал улыбку.

– Спасибо.

– Давно танцуешь?

– Тринадцать лет.

От неожиданности я споткнулась, и Тёма осторожно поддержал меня под локоть.

– Ничего себе! Ты, наверное, и сам уже…

Я хотела сказать, что он наверняка мог бы вести этот урок без Юли, но промолчала.

Леша вдруг хлопнул в ладоши.

– Отлично справились, мальчики и девочки! Очкарик, отлепись от партнерши! Сюда слушаем. Ушами, зайчик, ушами, а не тем, чем ты обычно слушаешь музыку!

Очкарик нехотя отпустил свою нимфу в белом платье. Тёма отступил от меня, и рядом образовалась почти физически ощутимая пустота.

– Так что теперь переходим к сложной части нашего кордебалета. Поддержки, дамы и господинчики, смотрим, наслаждаемся, запоминаем! – Леша с легким поклоном подал Юле руку. – Миледи.

Стоило ей протянуть свою крошечную ладошку, как Леша крутанул ее и тут же, отставив ногу и сильно отклонившись в сторону, принял на себя ее вес. Юля прижалась к его бедру, элегантно задрав ногу и сверкнув золотым ремешком.

Я невольно ахнула. В зале было жарко, как в сауне. Джинсы у меня давно приклеились к ногам, футболку было впору выжимать, из-под поролона в лифчике бежали влажные струйки. А они хотят, чтобы мы изобразили… Вот это самое.

– Покажите еще раз! – послышалось со всех сторон.

Фигуру повторили медленнее. Юля двигалась отработанно и гладко, словно и вовсе не касалась пола, и растеклась по боку Леши безукоризненно ровной красной линией. Вот точно у нее корсет под платьем. И точно я никогда в жизни это не повторю.

– Девушки, вы не должны полностью ложиться на партнера, – словно в ответ на мои мысли заговорила Юля, не меняя позы, – никогда не теряйте точку опоры. Ваша нога твердо стоит на земле. Ваш пресс напряжен. – Она провела пальцами по плоскому животу под платьем. – Только вы удерживаете себя в этом положении.

На мгновение в зале воцарилась тишина, а потом сразу несколько голосов начали доказывать, что для первого занятия это слишком.

– Так и быть, так и быть, – согласился Леша, подняв руки к потолку, словно сдавался, и явно забавляясь реакцией учеников. – Разрешаю вам выбрать партнеров по весу. Кристиночка, душа моя, я подхвачу тебя, если охранник не справится. Веришь? Ну, встаем. Мальчик слева, девочка справа. Мальчики, говорю, слева, очкарик, а не сзади! Имей терпение, не на людях!

Все рассыпались по залу. Один из близнецов пристроился за девочкой в тунике, видимо, расценив, что она легче других, второй встал неподалеку от Юли, поглядывая на нее из-под очков с видом изнывающего от жажды пса. Танцевать он явно больше ни с кем не собирался – не иначе, ждал возможности заменить Лёшу. Антон, для проформы спросив Кристиночку, направился ко мне, но Тёма и не думал уходить.

– Я могу показать еще раз, – предложил он. – Это несложно.

Я сама не заметила, как моя рука уже привычно скользнула в теплую ладонь. Тёма повернул меня спиной к Антону, но теперь я через весь зал смотрела на Юлю, а она на меня, и ничего дружелюбного в этом взгляде не было. Через восемь счетов я оказалась там, откуда начиналась «поддержка», и почувствовала, как рука Тёмы легла на талию.

Дышать стало нечем. Я мельком проверила – вырез футболки никуда не делся, но ощущение было такое, будто на меня напялили водолазку с колючей горловиной. Хотелось содрать ее, но под пальцами была пустота.

– Кажется, я…

– У тебя получится, – подбодрил Тёма. – Попробуй. – Он отставил ногу и несильно потянул меня за собой. – Не переживай, ты совсем не тяжелая.

Он отклонился в сторону, и у меня подкосились ноги – наверное, от жары и усталости. Я тряпочкой сползла Тёме в руки и запоздало подумала, что не стоит доверять человеку, которому есть за что тебе мстить. Я же ранила его в поезде…

Мысли замедлились и загустели, как сироп. Последняя была почему-то о том, что Антон точно удержал бы меня. Он только с виду такой… хлипкий? Простой? Посредственный? Нужное слово никак не находилось. Лампочки над нами мигнули золотом, а потом все стерлось. Мир погрузился в тишину.

* * *

Сон

Из-за деревьев видно, как блестит и переливается ручей в бликах закатного солнца. Тихо поет он нежную песнь, зовет меня подойти ближе. Я бреду по петляющей тропинке, утопая босыми ногами в мягком ковре из хвои и листьев. В груди разливается тихая радость, в ушах звенит серебряный перелив.

Высоко в небе раздаются взбудораженные голоса, напоминая о том, что я так долго хотела забыть.

– Она не дышит.

– Выйди вон, если молчать не можешь! Я почти закончила.