И все будут вынуждены повиноваться его воле! Это же логично и естественно! Он же король! Как прикажет, так и будет…

И Филиппо поманил к себе Ческу. Доказывать пока ничего не хотелось, но обнимать любимую женщину – это тоже удовольствие. И спать рядом с ней – тоже.

Вот и займемся.

Мия

Баттистина скандалила.

Нет, ну что это такое, в самом деле?!

У нее всего восемнадцать платьев! Новых, понятно…

Старые есть, но кто же ходит в старых платьях? И ко двору она до сих пор не представлена! И… и вообще!

Вот у Нинетты есть алмазная нить для волос, а у нее нет! У Лии есть собственный выезд четверкой лошадей, и они подобраны в один тон, и карета обита синей кожей, и внутри обивка из синего бархата… и даже гвоздики золоченые!

А у нее – НЕТ!!!

Муж обязан ей это все обеспечить! Что тут непонятного?!

Муж! Обязан!

А если он думает иначе, надо ему выгрызть мозг и скушать печень. И пусть вынет и положит! Где? А где захочет, там пусть деньги и достает! Ясно же все!

На пол полетела одна ваза, вторая…

Рикардо едва сдерживался, чтобы не ответить резко. Он понимал, что надолго его не хватит. Дан Андреоли оказался отвратительно неуступчивым и вообще неправильным отцом. Он должен был выдать Рикардо приданое, пожать руку, а то и у себя пригласить жить! Это же нормально!

Вот для кого он деньги копит?!

Все равно все Тине достанется… ладно, какая-то часть. И чего на них сидеть, как дракон на золоте? Зад отращивать?

Зачем Рикардо деньги через сорок лет? Он молодой, ему сейчас жить надо!

Баттистина грохнула об пол еще одну вазу.

– Или ты делаешь, что я скажу, или я… я буду спать отдельно!

И дверью хлопнула.

Рикардо застонал, схватившись за голову.

Вот как, как тут быть? И что делать? Опять идти на поклон к тестю? Или…

Негромкие аплодисменты разорвали серую пелену отчаяния и безнадежности. На окне, свободно свесив ногу и подогнув другое колено, в простом мужском дублете и штанах, сидела… Мия!

* * *

Рикардо смотрел – и не верил своим глазам.

Любовница стала еще красивее после родов, если это вообще было возможно. Сияли золотом волосы, улыбались алые губы, посмеивались глаза…

Роды совершенно не сказались на ее фигуре – повезло. И Мия спокойно затягивала на талии широкий пояс и носила те же наряды, что и до родов.

– Какое представление! Какая экспрессия, сколько чувства! У тебя чертовски темпераментная жена, милый.

– Мия…

Она чуть склонила голову, соглашаясь. Да, это я, дорогой. Ты же не против? Вот и замечательно…

– Поставлю тебя в известность. У тебя дочь. Эванджелина.

– Эванджелина, – выдохнул Рикардо.

Вот ведь и как бывает…

Не думал, не гадал, не писал… и только сейчас осознал, что именно потерял. Не просто красивую любовницу, нет. Умную и яркую, смелую и честную женщину, которая готова была встать с ним спина к спине против целого мира, которая учитывала его интересы.

Которая… да черт побери!

Которая любила его! По-настоящему.

И он все это разменял на Баттистину. Нравится, не нравится… женился, и вот она – его судьба! Ссоры, скандалы, разбитые вазы. А где-то там живет его дочка. Его Эванджелина…

– Ты мне разрешишь взглянуть на малышку? – выдавил он.

Мия пожала плечами. Легко спрыгнула с подоконника, потянулась, показывая фигурку. Да, провокация. А кто сказал, что она будет играть честно? Она уже пробовала…

Она почти все сказала Рикардо, она была с ним такой, какая есть, она готова была ему отдать все. Но Мия ему была не нужна. Деньги, связи, положение в обществе, двор…

Что ж. Их он и получил… нет? А как продавался! Просто прелесть!

– Твоя жена не будет против?

Рикардо вздохнул. Опустил голову, несколько минут смотрел на сапоги, но, кроме царапины на одном из них, ничего хорошего не увидел.

Или наоборот?

Пока Мия жила с ним, его сапоги блестели, одежда была вычищена и наглажена, его всегда ждал вкусный ужин и постель. И его слушали, любили, ценили…

А сейчас? Баттистине есть дело только до нее самой. И точка.

Вот эта царапина и оказалась последней каплей. Рикардо сделал шаг вперед.

– Прости меня, Мия. Милая, я так ошибся… я таким идиотом был! Все я понимаю, что не заслуживаю, и что ты можешь мне ее не показывать, и… Я дурак, правда! Но можно я все-таки признаю нашу дочку?

И Мия дрогнула.

Чудовище не умеет любить?

Ошибаетесь, очень часто не умеют любить как раз красавцы и красавицы. У них зеркала вместо сердец, и там есть только их образ, только их отражение. А чудовище…

Пусть Мия убивала легче, чем одуванчики срывала, сердце в ее груди было живым и горячим.

И… она так об этом мечтала!

Рикардо сказал именно то, что было нужно здесь и сейчас. И то, и так…

И Мия не выдержала.

– Конечно, можно… Ох, Рик!

Большего Рикардо и нужно не было. Он шагнул вперед, сгреб Мию в охапку, подхватил, закружил по комнате…