– Не уверен. Пару раз мне удалось ее увидеть, ньоры себя так не ведут. И не держатся. Может быть, и дана.

– Эданна. Если это она, то эданна…

– Так вот. Эданна Дзанелла известна в округе как «старая ведьма».

– В открытую?

– Да. Впрочем, ничего такого страшного она не делает. Немного гадает на картах, немного на бобах…

– Чернокнижие?

– Этого нет. По словам соседей, травки какие может продать, заговор нашептать, зубную боль унять или чирей заговорить, ячмень вылечить…

– Тогда почему – ведьма?

– Тоже по словам соседей. Глаз у нее дурной. И кому она зла пожелает, тот обязательно в беду попадет. Одна из соседок с ней поругалась, в тот же день сломала ногу и прикусила язык. У соседа… не рядом, а по той же улице, который обозвал эданну, сгорел курятник… и таких вещей набирается более чем достаточно.

– И это в центре столицы. Практически у нас под самым носом…

– Всеведущ лишь Господь, а мы – его скромные слуги.

– Что по поводу месс?

– Эданна Вилецци навещала ее, и не раз. Обе женщины куда-то уезжали вместе в карете в сопровождении слуг. Возвращались только под утро.

– Чья карета? – быстро спросил брат Луис.

– Ведьмы.

– И ее же слуги?

– Да…

– Понятно…

– Последнее время она, правда, притихла. Эданна Вилецци к ней приезжает, но остается ненадолго, на час-два, не больше.

– Понятно…

– Может, взять ведьму и расспросить как следует?

– Если это та, о ком я думаю… ты можешь не трудиться, Томазо. Ты ее не возьмешь.

– Брат Луис?

– И я тоже. Она еще чудом держится на свете, хотя ее давненько ждут в аду. Интересно, почему?

– Брат Луис?..

– Я расскажу тебе сейчас историю, о которой все говорили лет сорок-пятьдесят тому назад. Неподалеку от столицы стоял монастырь. И были там две послушницы… дана Кавалли и дана Дзанелла…

* * *

Историю брат Томазо прослушал с интересом. Потом подумал немного.

– Полагаешь, брат Луис, это она?

– Я бы не удивился.

– Но сколько ж ей тогда лет?

– Зло живет долго, очень долго. Тем более такое…

– Понятно… но есть же способы? Наверняка!

– Есть. Но применять их надо не в столице. Когда такая дрянь помирает… поверь мне, она постарается с собой половину квартала уволочь. Как бы не больше…

– А если ее выманить?

– Можем попробовать. Но осторожно. Она и умна, и хитра… столько лет под самым нашим носом, почти не скрываясь…

– Это верно. А эданна Вилецци?

– Как ты себе это представляешь? Если мы ее хоть пальцем тронем, завтра же его величество приступом возьмет монастырь. И плевать ему будет на все наши доводы.

– Отлучение?

– Полагаю, он и этого не испугается.

– М-да… проблема.

– Еще какая, брат Томазо. Но мы ее решим, с Божьей помощью. Зло не всемогуще и не всеведуще…

– Аминь, – подтвердил брат Томазо.

– Пока следим за обеими. И за той, и за другой. И… брат Томазо. Когда его величество принимает эданну во дворце – это одно. Но когда они с эданной куда-то едут, я должен об этом знать.

– Брат Луис, вы предполагаете, что король тоже? Он…

– Он может быть обморочен, приворожен, околдован… поверь, это возможно. Я видел такое не раз.

– Но говорят же, что на истинного правителя нельзя наложить никакие чары. Во время миропомазания он становится на ступеньку ближе к Богу, и…

Брат Луис только головой покачал.

– Говорят. Но кто тебе сказал, что Эрвлины…

– Черт побери! – Тут уж и брат Томазо не удержался. – Прости меня, Господи…

– Вот, брат. Ты понял?

– Сибеллины? СибЛевран?

– Вполне возможно. На нее это подействовать не должно, но… Кто знает? Ты в курсе, чьи потомки Сибеллины?

– Да.

– Их нельзя назвать темными, но и христианами их тоже не назовешь.

– Мне стоит последить и за королевой?

– Сейчас вряд ли. А после родов – обязательно.

– Во что мы ввязываемся, брат Луис? Во что?!

– Грязь тоже должен кто-то вычищать, брат Томазо. И это наш долг.

– Ах да… нашим расследованием сильно интересуется кардинал Санторо.

– И это неудивительно. Надо бы побеседовать с ним, полагаю, как пастырь и исповедник, он должен многое видеть и знать. Он постоянно находится при дворе, многое видит и слышит. И не может не подозревать неладное…

– Мне пригласить его сюда? На беседу к вам?

– Да, пожалуйста, брат Томазо.

Когда младший священник ушел, старший неловко потянулся. Скрипнуло колесиками кресло…

Ног у брата Луиса не было вот уже лет тридцать. Чуть повыше колен…

И что такое волки-оборотни, он преотлично знал. И с колдовством даны Кавалли дело имел. И ощутил все на своей шкуре…

И не хотел повторения.

Он выжжет эту скверну каленым железом.

И да…