Руслана всхлипнула, но тут же стиснула челюсти, пытаясь запечатать боль в себе, не дать ей вырваться наружу. Она сморгнула непрошеные слезы и снова обернулась – нужно увидеть палачей, она должна знать врага в лицо! Но частые домики уже скрыли за собой охотничью избу, столпились, пряча и палачей, пришедших за Русланой.

Мимо проносились и редели соседские дома, а вот люди по пути почти не встречались. А может, они просто прятались, издали завидев «лесную девку» и ее «слугу».

Город таял, как слезы на щеках Русланы, пока лес, стеной подпирающий Хрусталь, наоборот, становился все ближе.

Ветви сомкнулись над головами плотной зеленой крышей, сквозь которую лишь кое-где тонкими нитями пробивалось солнце. В стекающих струях света медленно кружились искры снежинок, что падали с пушистой хвои под легким дуновением ветра.

Лесная тишина была привычна для Русланы, но даже она сейчас не успокаивала. Вслушиваясь в каждый шорох, рожденный зверем или духом, она боялась различить топот копыт или мелодию голосов, поющих пугающие строки о каре и смерти.

– Как думаешь, палачи не тронут моих родителей?

Зоран шел чуть впереди и вел Князя под уздцы. Руслана, сгорбившись и боясь шелохнуться, сидела в седле – Зоран настоял. Мол, так девушка быстрее к верховой езде привыкнет. К тому же двигаться в лесу галопом было сложно, да и опасно, хотя в самую чащу они не заходили. Зоран отнекивался всякий раз, стоило Руслане предложить свернуть в глубь леса.

– Ты сделала все, что могла для их безопасности. – Зоран переступил через поваленное деревце, отодвинул ветку, что тянулась к его задумчивому лицу. – Теперь лучше о себе волнуйся.

Руслана сверху вниз посмотрела на Зорана, все еще до конца не веря, что теперь юноша связан с ней клятвой. Он не казался расстроенным или опечаленным, будто навязанная служба его нисколько не тяготила.

– Мне жаль, что так вышло, – искренне поделилась Руслана и стыдливо отвела глаза. Она все еще чувствовала себя виноватой. – Прости, Зоран. Я не хотела, чтобы ты…

– Прекрати, – сказал он так резко, что девушка чуть не рухнула с седла. – И больше никогда не извиняйся за то, в чем нет твоей вины.

О нет, Зоран. Вина ее была хотя бы в том, что ослушалась матушку. Если бы Руслана прогнала дозорного, тот бы не сумел встретиться с Моймиром и не стал заложником старых обещаний.

– Но твой дом, служба…

– Пустое, – отрезал Зоран и умолк.

Руслане показалось, что пальцы его чуть сильнее стиснули кожаные уздцы, а на скулах заходили желваки. Мрачный, отстраненный, сейчас он напоминал вечерний туман, в дымке которого невозможно разглядеть, что кроется за призрачной стеной.

«Байстрюк. Сын покойника», – шепнул то ли ветер, то ли голос матушки в воспоминаниях, но Руслана не испугалась.

– Не печалься обо мне, Лучница, – сказал Зоран после долгого молчания. Ему будто было совестно за резкий тон, каким он заставил Руслану прикусить язык, и теперь парень пытался загладить вину толикой откровенности. – На службу мне сейчас все равно возвращаться было бы опасно. Многие ведь узнали, что я Войко ищу, тебе помогаю. Может, оно и к лучшему, что нас теперь общая цель объединила?

«И клятва», – Руслана не стала озвучивать эту мысль, но усмехнулась ей горько. Зоран это услышал, обернулся недоуменно.

– Чего смешного? Ты докажешь, что не ведьма, а я – что не околдован тобой. Войко вернется домой, я на службу, все будут довольны и счастливы.

– Обязательно, – кивнула Руслана, а сама подметила – Зоран ничего не сказал про дом и возвращение к родным.

Спросить об этом она не решилась – не придумала, как подступиться с таким вопросом. Это ведь наверняка личное. Почему же Зоран по дому не тоскует?

Руслана обернулась, сидя на Князе, посмотрела на цепочку следов, что почти ровной линией убегала за край холма. Они двигались вдоль леса, который тянулся полосой. Бестолковое занятие.

– Не лучше ли нам все-таки срезать через чащу? Циркон ведь так же, как и Хрусталь, с лесом граничит?

– Граничит. Просто с другой стороны.

– Вот! Нужно срезать!

Зоран молчал. Лишь снег скрипел под его сапогами.

Руслана шумно втянула носом морозный воздух, напитанный еловой свежестью с кислыми ягодными нотками. Что за пустое упрямство?

– Нам нет смысла огибать лес, – спокойно разъясняла она, – это несколько дней пути против одного или двух, если срежем через чащу.

– Зато так безопаснее, – настаивал Зоран тоном, не терпящим возражений. И Руслана бы обиделась на столь грубую речь, если бы спутник не добавил: – Я ведь не только за свою голову отвечаю. Я должен защищать тебя, так что, будь добра, не мешай мне это делать.

Зоран не обернулся, не посмотрел на Руслану, но невозмутимость его треснула. Спина уже не была такой ровной, шаги стали шире, резче.