– Возьми, – Морошка протянула Руслане несколько цветков, которые достала из своих волос. – Ну же! Не бойся!

– Зачем они мне?

– Ты ведь не веришь словам, Охотница, – хитро улыбнулась Морошка. – Не веришь, что теперь ни тебя, ни твоего спутника мы не тронем.

Говоря «мы», Морошка взглядом окинула поляну. Так, будто та была полна зрителей. Руслана невольно оглянулась, но увидела только Зорана, который встревоженно следил за происходящим. Аука уже исчез. Получил, что хотел, и пропал.

– Коль не веришь клятвам, вплети мои незабудки в волосы себе и стражу, – посоветовала Морошка, – тогда вы станете пахнуть, как духи. Лес вас не тронет.

Ее рука была мокрой и влажной, как камни на дне колодца. Руслана осторожно сжала цветы в кулак и благодарно кивнула. Наградой ей стала довольная острозубая улыбка.

– И все же запомни, Охотница: клятвы духов нерушимы. Некоторым обещаниям даже смерть не преграда.

Говоря это, Морошка вдруг стала серьезной и даже пугающей. Руслана слушала ее внимательно и чувствовала, как странное ощущение холодом скатывается по позвоночнику, а затем наполняет нутро. Она попятилась, споткнулась о меч Зорана, и тогда что-то будто лопнуло. Губы Морошки снова вытянулись в улыбку:

– Бегите отсюда. Сейчас начнется ураган.

Морошка вытянула из волос еще одну незабудку и согрела цветок легким дыханием. Он сорвался с бледной руки, но в воду не упал. Подхваченная ветром незабудка рассыпалась на лепестки, которые запорхали в воздухе, точно бабочки.

– Они укажут дорогу, – напоследок крикнула Морошка уже в спину Русланы. Затем послышался плеск, а когда охотница вновь обернулась, омутница, совсем невесомая, уже сидела на тоненьких ветвях ближайшей к болоту осинки. Утопленница затянула песню, в которой, кажется, не было ни смысла, ни понятных слов, но ветер услышал ее и послушно подчи– нился.

Руслана мчалась по своим же следам. Прыгала по кочкам, бревнышкам и камням. Иногда, когда следы терялись под тонким слоем воды, приходилось действовать по памяти. Но, что бы ни случилось, она крепко держала рукоять меча Зорана, который не забыла подобрать.

Поднялся сильный ветер, который только набирал силу, как и голос Морошки, что лился, будто хрустальная вода из кувшина. Деревья под его порывами клонились к земле, снег поднялся в воздух, однако лепестки незабудки урагану были неподвластны. Руслана послушно следовала за голубыми лепестками. До берега оставалось совсем чуть-чуть, но ветер выл все громче, злее.

– Дай руку! – Зоран поймал ладонь Русланы и почти рывком вытянул девушку на безопасный берег. Лепестки полетели дальше, сквозь поднявшуюся белую стену снега, и дозорный и охотница последовали за ними.

Зоран забрал меч и спрятал его в ножны. Руслана крепче сжала подаренные Морошкой цветы и обернулась. Ни Князя, ни Морошки уже не было видно, но пение ее не затихало ни на миг, оно неслось все дальше по лесу.

– Теперь нас никто не найдет. Никто не будет знать, где мы, – не отпуская горячей руки Зорана, сказала Руслана.

Он крепко держал ее руку, но девушка и не думала вырывать ладонь. В таком урагане она не видела ничего дальше пары локтей. Четкими были лишь рука Зорана и лепестки, что кружили вокруг гостей леса.

– Будем надеяться, что духам можно верить, – сквозь ветер прокричал Зоран. Руслана ничего не ответила. Лишь перебрала пальцами подаренные цветы.

Когда снежинки изрезали лицо острыми гранями, когда мороз забрался под одежду, а брести сквозь метель уже больше не осталось сил, Руслана с горечью подумала – Морошка обманула. Завела в глушь, тут им теперь и сгинуть. Но впереди вдруг показался теплый свет.

Укрытие.

Под корнями дуба мельтешили вовсе не светлячки, как Руслане показалось сначала. То были крохотные духи – маленькие, с ноготок, огоньки суетились в небольшом углублении, похожем на земляную пещеру, которую сторожил могучий дуб. Снаружи его корни укутало снегом и заковало в иней, но под ними все было зелено. Ни намека на холод и снег.

– Осторожно, – Зоран первым спустился под корни и подал Руслане руку, помогая забраться следом.

Огоньки, напуганные, быстрее закружились в воздухе. Они подлетали к лицам гостей, самые смелые касались их одежды и растапливали снег на теплых шапках да кафтанах, отороченных мехом. Самого наглого духа Руслана, как мошку, отогнала от кончика зарозовевшего на морозе носа.

– Тепло, – натянуто улыбнулась она, когда Зоран выпустил ее руки из своих. Радоваться искренне даже найденному убежищу не получалось. Ни теперь, когда за плечами остался дом, когда Руслана не знает, что с ее родными. Ни тогда, когда за ними гонятся палачи.

– Это хорошо, иначе бы закоченели. Огонь разводить ведь пока нельзя.